Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Но переговоры велись победителем вовсе не для того, чтобы после все оговоренное и обещанное выполнить. Они велись исключительно с тем, чтобы выманить Ярополка и убить. Владимир Святославич многому научился за время пребывания в Скандинавии, где видел, как опасно сохранять жизнь поверженному врагу. Если не он, так его наследники, спустя какое-то время и подгадав момент, поднимут восстание в реальной надежде взять реванш за поражение многолетней давности. Дело не в том, ожесточилось ли сердце Владимира Святославича за нелегкие и временами смертельно опасные годы его детства и юности (хотя это более, чем возможно), был ли он по характеру свиреп, стремился ли он подражать суровым и безжалостным скандинавским конунгам, перенимая их опыт. Дело в ином: он при своей молодости уже был политиком, для которого целесообразность и дело государственного строительства были доминирующими, и во имя этого дела он готов был поступиться многим, даже чем-то очень для него дорогим. Сохранять жизнь Ярополку, оставлять его где-то в дальнем уделе или даже без места в пределах Киевской Руси, оставлять его даже за пределами страны, изгоем, равно было опасно: бывший великий князь неизбежно, даже вопреки собственному желанию, даже с полностью умерщвленными амбициями, стал бы в скором времени той фигурой, вокруг которой стала бы формироваться оппозиция недовольных правлением Владимира Святославича. А ведь Владимир вовсе не собирался быть «декоративным князем», послушным оружием киевской или новгородской элиты. Он обладал характером властным и своевольным, он намеревался упрочить Русь, как государство. Вряд ли он имел ясный план действий, но отлично понимал, чего он хочет! Иллюзий относительно своего положения Владимир Святославич, многого и с пользой для себя насмотревшийся в Скандинавии, не испытывал, понимая, что ему предстоит жестокая и опасная борьба за обладание реальной властью, и что очень многих из «сильных мужей», которые сейчас его поддерживают, ему придется видеть среди своих недругов. Оставлять в такой ситуации Ярополка в живых было не просто политически недальновидно, но и смертельно опасно. И избавиться от Ярополка и, следовательно, от иллюзий, которые многие на его счет питали, следовало как можно быстрее. Точнее – немедленно. Следует признать: в это время во Владимире Святославиче мы найдем и сильный характер, и способность к перениманию опыта, и холодный расчет, и умение видеть перспективу событий, но отнюдь не душевность и тем более не сентиментальность, которые присутствовали в Ярополке. Обнаруживать свою слабость публично Владимир Святославич был не склонен. И, судя по всему, предпочитал не рисковать, а действовать наверняка. Приняв же решение действовал расчетливо и стремительно.

Привоз Ярополка в Киев – явный риск, которого следовало избежать. Киевлян, да и всю Русь, следовало поставить перед фактом того, что Ярополка уже нет. Тогда где же должна была проходить встреча победившего новгородского князя и побежденного князя Киевского? Где был этот отчий теремной двор? Они, эти «отчины», конечно, были, но к северу и западу от Киева, на большом удалении от Родни. Смысла «выманивать» туда Ярополка не было никакого. Остается сама Родня, в крепости такой теремной двор имелся. Надо полагать, в ходе переговоров, где «челночной дипломатией» занимался воевода Блуд, крепость была сдана, и туда вошла дружина победителей. В тот же день и, весьма возможно, в тот же час «Владимир вошел в отчий дом теремной… и сел там с воинами и с дружиною своей». Блуду оставалось только довести Ярополка через переходы в большую палату, где расположились победители. «Пойди к брату своему и скажи ему: что ты мне ни дашь, то я и приму!» – увещевал Блуд великого князя. И сама эта фраза свидетельствует о том, что Ярополку что-то обещалось. Но в этой фразе есть и указание на какую-то заминку, которая произошла в последний момент. Возможно, Ярополк испытывал тревогу, что-то подозревал.

В летописи упоминается некий Варяжко, очевидно, гридень из ближнего великокняжеского окружения. Особенность его имени-прозвища, сохраненного в летописи, говорит не только о его происхождении, но и о его невысоком статусе. Этот Варяжко уговаривал Ярополка Святославича: «Не ходи, князь, убьют тебя; беги к печенегам и приведешь воинов». Но мог ли уже Ярополк воспользоваться этим советом, если дружина Владимира расположилась в Родне? Если даже и Ярополк все понял, то понял слишком поздно[36].