Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Располагал ли Ярополк этим временем? Во всяком случае, мог располагать. Владимир Святославич вошел в Киев и ему потребовался бы немалый срок на решение множества проблем с киевлянами. Кроме того, торжества победителей, дружинные пиры, дележ добычи. Как можно отказаться от долгожданного триумфа, да и от соблюдения вековых традиций? Правда, все это обычно кончается, особенно когда приходится иметь дело с коалицией, в которой союзники не слишком доверяют другу другу и не без оснований подозревают друг друга в коварстве ссорами и выяснением отношений вплоть до применения оружия. Ярополк мог расчитывать, что огромный Киев как губка впитал бы в себя победителей и затем своими богатствами стравил бы их между собой. Как известно, в богатый город трудно войти, но куда труднее выйти. И еще: обычно те, кто входят в богатые города союзниками, в них быстро перестают таковыми быть.

Но Владимир Святославич на такую приманку не попался. Сам ли он понял это или подсказал Добрыня – сказать трудно. Нестор ограничился одной фразой: «Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне». Если и вошел, то только для того, чтобы, так сказать, «явить себя» киевлянам. Ни почестей, ни пиров, ни объяснений – все это отложено до того, как в противостоянии с братом будет поставлена точка. Не столько «вошел в Киев», сколько «прошел через Киев» на юг, вниз по Днепру, прямо к стенам последнего убежища Ярополка.

Такой проход требует не только политической и полководческой зрелости, преобладания разума над чувствами, но и огромной воли, в которой проявлялась бы подчиняющая всех харизма. Ведь армия видела именно в овладении столицей Руси окончание войны. И воины надеялись на добычу. Заставить их продолжить военные действия очень сложно. Прежде всего это касается варяжской дружины – при виде добычи они становились неуправляемы и смертельно опасны для тех, кто рисковал им помешать. Конечно, новгородское серебро заранее оплатило услуги варягов, но есть еще и традиции, которые сильнее законов, есть веками устоявшаяся психология войны. Ярополк именно на это и мог расчитывать.

Но каким-то образом Владимиру Святославичу удалось подчинить себе в такой ситуации даже хищнический инстинкт варягов. Как? Скорее всего, их просто не ввели в пределы города. Провели к стенам Родни окружной дорогой. Напомним – новгородская элита допускала в войне два возможных для себя варианта. Первый: «идеальный план», согласно которому новгородцы утверждали в Киеве «своего князя», каковым считали Владимира Святославича. Второй: по которому Новгород со всеми северными и северо-западными территориями «уходил» в автономное «плавание». Владимир же был настроен именно на захват великокняжеской власти. В Новгороде ему пришлось бы довольствоваться ролью второстепенной и подчиненной. Такое, конечно, могло случиться и в Киеве, но все же при умном ведении дел киевский «золотой стол» давал Владимиру Святославичу возможность стать подлинным лидером, встать над уделами и окраинами, навязать региональным элитам свою волю. Но для этого нужно было стать для киевлян «своим», приручить их к себе. Владимир ведь понимал, какую он имеет в Киеве репутацию. Узурпация власти вызывает страх, но не уважение и уж тем более не любовь, а на одном страхе ненавидящего своего правителя населения государства не построить. Ситуация будет постоянно «беременна мятежом», и тогда само обладание властью окажется смертельно опасным. Начинать княжение в Киеве с грабежа и разорения города, даже если этого не только допускает, но и требует традиция – верный путь оказаться в гибельной ловушке с кровавым и скорым финалом власти! Киев невозможно и бессмысленно было тотально уничтожать, как это случилось с Полоцком. Киев нужен был таким, каким он уже состоялся – в ауре своей истории, в своем величии, исключительности и богатстве. Только тогда он оставался бы тем магическим центром, который бы притягивал к себе все окраины Руси и к нему послушно стекались бы все дороги и сосредотачивались бы все интересы. Разумом ли, интуицией ли, но Владимир Святославич ясно понимал, что нельзя начинать свое правление в Киеве с разорения и убийств. Как было от этого удержать войска? Проблему, как ни странно, разрешил именно Ярополк бегством в Родню: война не окончена, поход продолжается, триумф откладывается. Именно здесь, подчинив своей воле свое пестрое войско – кого-то связав обещаниями, кого-то просто не пустив в пределы городских стен – Владимир Святославич обнаружил подлинное и именно стратегическое политическое мышление; проявил себя вождем масштабного государственного мышления. Наверняка у вождей оппозиции существовали различные представления о будущем обустройстве, и думали они, естественно, прежде всего о своих уделах. Но Владимир Святославич видел Русь единым государством и решения принимал непростые и тяжелые в осуществлении, исходя из этого своего видения.