Время своих войн 1-2

А вот еще… Зайдет в магазин, уставится в работающий телевизор, будто в первый раз, кто–нибудь да и поинтересуется — что там такого увидел?

— Что вижу? То же самое. Всякая падаль на поверхности плавает…

— Раз тоже телевизор включил под интерес — сказали, что в Москве стреляют. В этом ящике, такая актриска, на обезьяну маленькую похожая, что у Рязанова частенько эпизодится — в «С легким паром» тоже была! — завывала тонюсенько: «Убивайте их, убивайте!» Думал — кино или спектакль какой–то, оказалось — нет. Это с ней совещаются, что с Белым Домом делать. Думал, со штатовским, оказалось, что со своим, с русским. Это ж надо же дойти до такого уровня интеллигенции, чтобы кровушки возжелать!

— Ахеджакова! — догадывается кто–то. — Она самая!

— Тут днями ей президент орден вручал.

— За что?!

— За заслуги перед отечеством.

— Американский?

— Наш.

— Да, иди ты?!

— Точно.

— Значит, не наш, — приходили к выводу. — Не нашего он Отечества. Опять засланный. Тьфу! Прости, боже!..

— Ниче — плюй! Такое в себе держать нельзя — отрава! — нутро выедает. Родина их — пустыня, и пустыню творят!

Седой людей не торопит. Воистину не дюжим духом надо обладать, чтобы сложить кукиш — раньше для того достаточно было иметь лишь пальцы. Но вот еще один, а то и несколько задаются вопросами… Иной вопрос, что крючок. Ответ тянуть зависит от того, на сколько заглотил. Бывает, тянут с внутренностями.

— Нам ли? — спрашивают у Седого.

— Сомневаетесь? Мешок грубый — согласен, да рис в нем отборный…

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

«Моя миссия, если мне удастся, — уничтожить славян. В будущей Европе должны быть две расы: германская и латинская. Эти две расы должны работать в России для того, чтобы уменьшить количество славян. К России нельзя подходить с юридическими или политическими формулировками, так как русский вопрос гораздо опаснее, чем это кажется, и мы должны применять колонизаторские и биологические средства для уничтожения славян…»

/Адольф Гитлер в беседе с румынским министром Антонеску/

(конец вводных)

----

Извилина выходит, присаживается «уточкой» — обхватив колени руками, словно он ребенок или «зэк» со стажем. Щурясь смотрит на склоняющееся солнце, на вьющиеся столбы мошкары, обещающие и завтра отличную погоду, на неугомонного Петьку — Казака, что затеял любимую игру; подбивать коротким ножом нож длинный, заставляя тот вращаться в воздухе. Упражнение требующее внимания и неимоверной точности — лезвия всякий раз должны соприкасаться плоскостью, подбивать надо чуть сильнее или слабее — в зависимости от того на каком месте от рукояти приходится точка приложения и с какой скоростью вращается лезвие. Для зрителей же все сливается в сплошной узор с частыми перестукиваниями…

Сашка не смотрит — его очередь «во все гляделки, да на все стороны»…

Миша, привалившись к углу бани, глядит на Петькино скоморошество восторженно, как на какое–то волшебство.

Георгий с гордостью собственника, с гордостью командира.

Федя с уважением, как ко всякому мастерству.

Лешка чуточку скептически, но с завистью. Может показать собственное, многократ лучшее, да кто ему позволит?.. Замполит, хотя и кажется иногда словоблудом, но глаза внимательные. Любит рассуждать «руками» — они у него ловкие, подвижные, в этом словно соревнуется с Петькой — Казаком, а случается, так и в самом деле — кто быстрее наметит; тот ножом, или он дулом? Только дистанция разная. Казаку три метра тот максимальный предел, к которому он успевает скользнуть с ножом, а жертве уже не отпрянуть, шарахнуться, подать голос, и здесь борется сам с собой за сантиметры. Леха своему любимому отсчет ведет с трех метров до пятнадцати — это когда в состоянии сработать «скоротечку» — бесприцельную, но точную стрельбу по нескольким объектам разом. И борется здесь уже не столько за количество объектов, как за те же секунды, да метры–сантиметры — фронтальные и эшелонные.