Время своих войн 3-4

Сашка тоже чувствует, что озлобился, кто–то, вроде бы случайно, двинул локтем на раздаче патронов, когда вскрывали очередной цинк, рвали коричневую бумагу, набивая рожки, кто–то сказал обидное словцо… Сашке опять идти — стрелять за себя и других. Всякая стрельба зачетная — на оценку идет роте. А потом снова. Наверное, всю службу так и будет. И кажется ему, что «его инвалиды» сейчас смотрят на него с неодобрением…

Сашка на направление выходит злой. Валит «гнезда», «поясные», «ростовые парные» («бегунков») и самую дальнюю непутевую поднимающуюся мишень под названием «вертолет», уже навскидку — своих валит и чужих, без разбора — не давая никому сообразить — что к чему. Только показались, уже и падают. На каждый показ по два патрона, что делает всегда, поскольку с автомата требуют непременно очередями, а сколько именно должно вылетать не оговаривается — все, что больше одного вылетело, считается очередью, а палец Сашки на этот счет очень чуткий. Все, как требуют: «лежа», «с колена» после пробежки, на ходу… Перезаряжается — за руками не уследить, и на второй показ «бегунков» не отдает никому, и пулеметные гнезда — все четыре, так и валит, не дает «проморгаться», и «вертолеты». Кто–то с досады палит в пустоту, лишь потом соображая, что–то смешно получилось, с запозданием немаленьким…

Майор из тех, кто мало обращает внимания на подполковников и даже некоторых полковников, знающий, что на всю жизнь застрял в майорах и нисколько этим не печалившийся, находящий в этом какой–то особый понятный только ему шик, майор того возраста, когда положено на собственном огородике грязь месить, а не на стрельбище, заглянувший «на огонек» скорее по привычке, чем в надежде накопать для своего «родного» подразделения нечто интересное, не может оторвать глаз от окуляров, и только едва слышно нашептывает себе под нос:

— Бляха муха, что творит, что творит!..

Сашка возвращается на начальный рубеж, ни на кого не смотрит, хотя взгляды на себе чувствует. Всякие взгляды, в том числе и растерянные.

Не успевают штатное: «Оружие к осмотру!», как с вышки своя команда — злая:

— Последней четверке прибыть на командный пункт стрельбища!

И в досыл вечное–подхлестывающее:

— Бегом!!

При Сашке впервые такое — чтобы не оценки объявили, а потребовали к себе самих стрелков.

Притрусили… Стали по ранжиру в месте, где дежурный с повязкой указал. Спустился майор в возрасте, прошелся, заглядывая каждому в глаза, приказал:

— Разойдись!

И новую команду:

— Стать по направлениям — кто как стрелял!

Сашка становится третьим, как и был. Майор опять проходится вдоль, останавливается напротив Сашки, начинает давить взглядом в лобную кость, занятно переваливаясь с носков на пятки — должно быть, имеет такую привычку размышлять.

— Фамилия?

— Сорокин!

— На месте. Остальным в подразделение. Бе–гом!

Все, кроме Сашки, срываются с облегчением. Майор, как все непонятное, умеет «страха наводить». Сашка остается, только вытягивается еще больше, стараясь дышать мелко, незаметно.

— Призыв?

Сашка называет месяц и год — получается, что еще и полгода не прослужил.

— Раньше из автомата стрелял?

Сашка так понимает, что спрашивают про допризывное время.

— Нет.

— Из чего стрелял?

— Винтовка. Мелкокалиберная. В детстве.

— Секция?

— Нет. Учителя — практики.

— Кто?

— С Отечественной. Умерли уже… Давно! — добавляет Сашка, для которого пять–семь лет очень давно, а для майора — «совсем недавно».

— Согласен служить Разведке?

— Да! — говорит Сашка, не раздумывая.

— Личные вещи в казарме есть?

— Нет.

— С ротой прощаться будешь?

— Нет.

— Чего так? — живо интересуется майор.

— Поймут.

— Ну, раз так… Ждать здесь до особого. Стемнеет, попробуем парные — посмотрим, что за гусь у нас Сорокин…

Сашка молчит — это чужие рассуждения.

— Стрелять, вижу, умеешь? Так?

Сашка пожимает плечами.

— А отстреливаться?

Сашка смотрит подозрительно, но у спрашивающего глаза — серьезней некуда. Соображает, о чем спрашивают. В бою часто определяет не то, как лежишь и стреляешь, а как под огнем себя ведешь — стреляешь ли в ответ? Стреляешь ли, когда пульки рядом чпокают, продуманно — прицельно? Меняешь ли позиции, чтобы под перекрестный не попасть? Под минометный?

— Пока не стемнело, сделаем так. Ты по мишеням, я — по тебе…

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

ВАШИНГТОН, 18 июня. Департамент национальной безопасности США привлек к сотрудничеству писателей и философов для разработки возможных сценариев, которыми могут воспользоваться террористы.

«Мы хотим просчитать четыре–пять шагов, которые помогли бы нам проникнуть в сознание наших противников», — сказал в интервью «Вашингтон пост» директор аналитической программы «Красная комната» Департамента национальной безопасности США Джон Новик.

По данным газеты, «мозговые штурмы» представителей американской творческой интеллигенции с представителями спецслужб проходят в Вашингтоне. Они пытаются ответить на вопросы: «Если бы вы были террористом, как бы вы осуществили атаку на саммит «большой восьмерки»?» или «Почему террористы не нанесли удары по Америке после 11 сентября?»