Время в философском и художественном мышлении. Анри Бергсон, Клод Дебюсси, Одилон Редон

Чтобы продолжить разговор об имплицитной эстетике Бергсона, никак нельзя обойти стороной данную проблему. Скажем прямо: видимо, перед нами одно из скрытых противоречий бергсоновского учения, которое можно по-своему разрешить, интерпретировав (в соответствии с бергсоновской логикой ретроспекции) те или иные высказывания философа. Но в рамках самого его учения это противоречие не разрешено, а может быть, и неразрешимо. Поистине, создавая «Смех» (1899), Бергсон «забыл» о том, что писал в «Материи и памяти» (1896). По Бергсону, предметы материального мира[771] «всеми своими точками воздействуют на все точки других» предметов. «Они, следовательно, являются центрами сил, между которыми непрерывно осуществляются динамические взаимодействия»[772], – комментирует И. Блауберг. Так вот, бергсоновское чистое восприятие – это совокупность динамических взаимодействий между центрами сил, взаимодействий, которые пронизывают всю материю[773]. Это восприятие мгновенно (то есть не требует погружения в la duree, а значит, не апеллирует к памяти), бессознательно, исходно (первично), оно изначально присуще материи и поэтому, согласно Бергсону, не нужно задаваться вопросом, откуда оно взялось. Вывод же таков: «…восприятие, присущее любой материальной, лишенной сознания точке, при всей своей моментальности, бесконечно более обширно и полно, чем наше, так как эта точка получает и передает воздействия всех точек материального мира, тогда как нашего сознания достигают лишь некоторые его части и некоторые стороны»[774].

Из всего сказанного вытекают два совершенно закономерных вопроса. Если чистое восприятие бессознательно, то как оно может осуществляться при эстетическом постижении реальности, ведь тут в любом случае есть воспринимающее сознание? Если чистое восприятие мгновенно, то как возможно созерцание, длительный контакт с реальностью, необходимый, по Бергсону, для истинного проникновения в предмет[775]?

Итак, вот нелегко разрешаемая дилемма: либо мы признаем достижимость чистого восприятия путем элиминации сознания, памяти и длительности (!), либо мы смиряемся с невозможностью подлинного проникновения в реальность, и тогда миссия интуиции становится невыполнимой (!), авсе ее замечательные свойства, описываемые Бергсоном, предстают лишь манящим идеалом. Что принести в жертву: чистую длительность и сознание или чистое восприятие и интуицию? Впрочем, может быть, прав Жиль Делёз, когда говорит об одержимости Бергсона чистотой[776]? Если в реальности все перемешано, а чистыми могут быть лишь тенденции, то, ставя в соответствие композитам[777] чистое восприятие, мы рискуем соотнести разные по природе (а не по степени) явления, чего так стремился избегать сам Бергсон[778]! Стоит нам последовать за Делёзом (а в данном случае это очень даже уместно), мы придем к тому, что чистое восприятие виртуально, а реальное восприятие нельзя назвать чистым. «Можно было бы сказать, что сам объект сливается с чистым виртуальным восприятием – в то время, как наше реальное восприятие сливается с объектом, от которого оно отбросило лишь то, что на самом деле нас не интересовало»[779].

Вообще, видимо, чистое восприятие потому и мгновенно, что бессознательно, и наоборот. В самом деле, ведь сознание предполагает длительность. Чистое восприятие потому и невозможно в абсолютной форме, что длительность не может обернуться мгновенностью, коль скоро она у Бергсона субстанциальна, а значит, первична. Онтологическая первичность длительности в корне отличается от первичности бессознательного и моментального чистого восприятия: первичность la duree подтверждается свойствами реальности, первичность восприятия просто конституируется Бергсоном в качестве аксиомы, которую следует принять, а не доказывать.