Время в судьбе. Святейший Сергий, патриарх Московский и всея Руси

Понимал это и митрополит Сергий. Думается, поэтому он, обещая в Декларации полную лояльность Советской власти, от имени православной иерархии заявил, что она не может «взять на себя каких-либо особых обязательств для доказательства такой лояльности»[102]. Нетрудно предположить, что подобный пассаж должен был вызвать неудовольствие Лубянки, куда (на имя наркома внутренних дел) 10 июня 1926 г., в качестве приложения к заявлению о регистрации, его и направил митрополит Сергий. Заявление состояло из пяти пунктов, в которых содержались просьбы Заместителя Местоблюстителя к власти зарегистрировать его и «Канцелярию Московской Патриархии», дать распоряжение на места о регистрации епархиальных органов власти, разрешить время от времени созывать небольшие собрания архиереев (впредь до Поместного Собора), а также издавать периодический Вестник и организовать духовное обучение[103].

Разумеется, данное заявление не могло встретить сочувствия со стороны Е. А. Тучкова и его организации. Митрополит получил отказ. Понимал ли он, что от него требуется? Нет никаких сомнений в этом сомневаться: записка Сергия от 20 декабря 1924 г. тому ясное подтверждение. В чем же тогда дело?

Думается, что Заместитель Местоблюстителя просто не мог ломать политической линии своего предшественника, зная как настроения епископата, так и активных мирян. Не имея возможности проводить самостоятельную линию в области государственно-церковных отношений, митрополит на первых порах пытался добиться легализации без кардинальных со стороны Церкви уступок. Если бы Владыка продолжал идти по этому пути и далее, его закономерно ждала бы судьба митрополита Петра. Что же оставалось предпринять? Одно из двух: или нелегально попытаться восстановить патриаршее возглавление Церкви (о чем уже шла речь), или же — пойти навстречу предложениям Е. А. Тучкова…

После неудачи первого «или», для митрополита остался последний шанс. Заметим, что этот шанс остался у митр. Сергия даже после того, как он — Заместитель Местоблюстителя, возглавлявший тогда православное священноначалие, — был арестован по такому скандальному для властей делу!

Последующие события известны: 16 мая 1927 г. он подает в НКВД «Заявление-ходатайство о возбуждении регистрации церковного управления», в котором просит разрешения на устройство двумя днями позже предварительного совещания «по вопросу об указанном ходатайстве». 18 мая в НКВД направляется новое, уже развернутое заявление, в котором митрополит Сергий просит власти зарегистрировать его и Временный Священный Синод, (указывая имена его предполагаемых членов), а также «сделать распоряжение местным властям о разрешении по епархиям регистрировать <…> епархиальных и викарных архиереев (староцерковников) с епархиальными при них советами и канцеляриями»[104]. Еще через два дня — 20 мая — митрополит был уведомлен, что его заявление в НКВД получено и принято к сведению — «препятствий к деятельности органа, впредь до утверждения его, не встречается»[105]. Долгожданная справка была получена. Но не обесценила ли ее сама «игра», ведшаяся более трех с половиной лет?

В «Истории Русской Церкви» о. Владислава Цыпина упоминается рассказ, согласно которому Заместителю Местоблюстителя в тюрьме угрожали расстрелом сестры, арестованных архиереев и священников, требуя заявлений в поддержку Советской власти, осуждения контрреволюции (как в СССР, так и за рубежом), устранения неугодных властям епископов, согласования с НКВД выбора кандидатов на архиерейские кафедры, а также, в случае их ареста, — увольнения и запрещения в священнослужении, прекращения поминовения за богослужением. В ответ митрополит Сергий просил о легализации, разрешении на созыв Поместного Собора и выборах Патриарха, освобождении заключенных клириков, восстановлении церковных школ и открытии журналов[106].

Собственно, в обмен на легализацию митрополиту предложили пойти на полную и безоговорочную капитуляцию. Как он мог спасти жизни епископов и священников, добиться согласия на созыв Собора и восстановление духовных школ, соглашаясь на условия Тучкова? У меня нет ответа на поставленный вопрос. История предшествовавших пяти лет доказала, что жизнь духовенства для безбожных властей не имеет никакой ценности, точнее сказать, чем ярче архиерей, тем меньше у него шансов «заслужить» благоволение хозяев Лубянки. Разумеется, нельзя забывать, что в то время в СССР был нэп и массовые расстрелы уже не практиковались, а 1937-ой год был еще впереди. Но нельзя также недоучитывать провокаторский «талант» Тучкова, любой ценой, посулами и обманом стремившегося добиться контроля над церковными кадрами. Митрополит Сергий, равно как и остальные русские архиереи, был психологически подготовлен к тому, чтобы поверить самым невероятным угрозам — за несколько лет в ГПУ их к этому приучили.

Впрочем, как бы то ни было, в сочетании с полученной Тучковым возможностью решать, какому епископу какую кафедру занимать, будущее православного архиерейства не могло внушать оптимизма.

VIII