Время вновь зажигать звезды

Подай мне какой-нибудь знак, что ты все понял.

П-ффффф. Смотрю, ты и правда не догоняешь.

Ладно, так и быть, подскажу ответ, но запомни хорошенько: если кто-нибудь когда-нибудь тебя найдет (и это буду не я), ты прыгнешь ему прямо в лицо (в закрытом состоянии), а потом немедленно улетучишься в неизвестном направлении, договорились?

Итак, вот ответ: «Мы собираемся довести нашу маму до ручки».

И сделаем все, чтобы ей захотелось поскорей вернуться домой.

Мы поговорили с Хлоей, она согласна со мной, что мы пережили несколько приятных моментов, но все-таки совместное пребывание в кемпинге можно вынести не больше пяти минут. Если бы мне об этом рассказали, когда я только что родилась, я бы тут же попросилась обратно. Я хочу в свою комнату, на свою кровать, к моим комиксам о Дядюшке Скрудже, камешкам и минералам, хочу получить возможность побыть одной, потанцевать, как мне нравится, без шиканий Хлои. Она, кстати, тоже хочет вернуться, здесь мы единодушны, и вот мы решили, что этим стоит воспользоваться.

Поэтому первую попытку мы сделали сегодня днем и, надо сказать, действовали решительно, что называется «без страха и упрека». Мы как раз посетили средневековый город Вадстена, расположенный на берегу озера Веттерн. Красиво, что говорить, но все красивое похоже одно на другое: увидев одну красоту, считай, что ты уже видел все красивое.

В какой-то момент мама захотела, чтобы мы обошли старинный замок, и тогда Хлоя подала мне знак, что время пришло, а маме сказала, что хочет передохнуть. Мы как раз стояли у подножия башни, я подождала, пока мама отвернется, вытащила Матиаса из-под пальто и положила прямо к ее ногам, надеясь, что он не убежит. Она его сразу не увидела. Надо сказать, что она говорила без умолку, мол, взгляните на ров, посмотрите на крепостные стены, вот уж точно, она себя не смогла реализовать, ей бы самое оно – заниматься составлением статей к «Википедии». Моя крыса, должно быть, поняла, чего мы от нее ожидаем, уцепилась за джинсы мамы и стала взбираться по ее ноге. Со временем, мама, правда, научилась терпеть ее присутствие в нескольких метрах от себя, но она никогда к ней не притрагивалась и вскрикивала каждый раз, когда их пути пересекались. Я видела, что ее глаза округлились от ужаса (у мамы, а не у крысы), как она сжалась всем телом, особенно когда ее длинный хвост (крысиный, а не мамин) обвился вокруг ее икры (маминой). Хлоя бросила на меня довольный взгляд, я же задержала дыхание, думая, какое пенальти последует за этой крысиной выходкой. И знаешь, Марсель, ты не поверишь, она не только не заорала на меня, но даже улыбнулась и сказала, что не знала, что Матиас, оказывается, такой ласковый. И все же я уверена, она была просто в шоке.

Мы были разочарованы, но не выбиты из колеи, и решили, что своего ни за что не упустим. Придется перейти к высшему пилотажу.

Ну ладно, пока, мне придется сейчас с тобой попрощаться, ведь сегодня нас ждет новая тематическая вечеринка «Мимы и подражание», и мама сказала, что нам не стоит выделяться, проигнорировав ее. К счастью, там будет Ной. Вчера я показала ему, как можно сделать музыкальный инструмент из обычного стакана, и он был в полном восторге.

Целую тебя, Марсель.

Лили

P.S.: Я беспрестанно жую Kanelbullar, это такие маленькие булочки с корицей, так что скоро у меня живот будет наконец-то больше, чем глаза.

Хроники Хлои

Сегодня утром я проснулась первой. Стараясь не шуметь, я вышла, мне необходимо было глотнуть свежего воздуха и немного побыть одной. Вчера мы приехали в Стокгольм, где проведем три дня. Мама от своей идеи не отступилась.

Луиза, дочка буржуев, как раз занималась йогой. Она радостно меня поприветствовала, но я едва ей ответила что-то сквозь зубы. От меня не могло укрыться, что она все время пытается со мной сблизиться, заговаривает при всяком удобном случае, но только мне нечего ей сказать. Возраст – единственное, что у нас с ней общее. Она носит шерстяные платья и специально подобранные к ним колготки, улыбается всем, кого встречает на пути, не исключено, что даже тем, у кого ствол и ветки, разговаривает голоском, нежным, как персидский ковер, и главное, абсолютно беззвучно чихает.

Отойдя немного в сторону, чтобы ее не видеть, я немедленно наткнулась на дедушек, завтракавших на солнышке. Эдгар предложил мне к ним присоединиться, и я согласилась. Диего сходил за стулом для меня, и я села. Кофе показался мне отвратительным, как, впрочем, всегда, когда я его пила и раньше. Возможно, в один прекрасный день я открою для себя его вкус, как и вкус сигарет. А пока этого не произошло, я положила два кусочка сахара и стала его потягивать.

Дедули не очень-то болтливы, но я-то знала, на какую тему их легко разговорить, чтобы они не решили, что я уж слишком в претензии к их вареву.

– Как звали ваших жен? – спросила я.

Диего вздохнул, устремив глаза вдаль:

– Мою – Мадлен. Она так мечтала побывать в Стокгольме…

Эдгар встал, опираясь о стол, и с трудом побрел к своему фургону. Немного погодя, он вышел, держа в руке фотографию в рамочке.