Время возмездия

— За Мишеньку! За кровиночку мою!..

Командир партизанского отряда рывком бросился к ней, но не успел. Грохнули выстрелы, пули веером брызнули по снегу. Один фашист сразу же упал как подкошенный, второй забился на вытоптанном снегу, выгибаясь дугой, окрашивая снег алыми пятнами. Толпа гитлеровцев, словно вспугнутая воронья стая, шумно, жалобно залопотала, кинулась врассыпную. Раненые, выкрикивая непонятные слова, отползали на карачках, спеша уползти от страшной русской.

— Стой!.. Прекратить самосуд! — кричал Шагин срывающимся голосом. — Прекратить!

А женщина, согнувшись под толчками приклада, чему-то неестественно улыбаясь, обнажая зубы, дико выкрикивала и слепо шпарила длинными очередями куда попало.

— Держите ее!..

Два партизана, опередив командира, навалились на женщину, но она устояла, вывернулась. Патроны как-то враз кончились, но она, захлебываясь в плаче, все давила и давила на спуск.

Партизаны свалили ее, вырвали уже не страшный автомат. А мать повешенного парнишки, изловчившись, выскользнула из-под них, вскочила на ноги. И, вскакивая, она успела выхватить, вернее, сорвать с пояса у одного из партизан немецкую гранату с длинной деревянной ручкой. Все сразу шарахнулись от нее в разные стороны. Свои и пленные. Женщина неумело замахнулась.

— Ложись! — раздался чей-то предостерегающий выкрик.

Многие тут же попадали, вдавливаясь в вытоптанный снег. Граната, пролетев несколько метров, шлепнулась и завертелась на гладком льдистом снегу. От нее, ползком и на четвереньках, врассыпную удирали пленные. Прошла секунда, другая. Но взрыва не последовало.

— Так граната ж у меня без запала! — вдруг вспомнив, обрадованно закричал партизан.

Женщину схватили, крепко держали, а она билась, вырывалась, голосила. Командир партизанского отряда, сбросив рукавицы, хватал пригоршнями снег и тер им ее воспаленное лицо.

— Не гоже самосуд чинить, не гоже!.. Недопустим!.. Судить их будем по всей строгости закона… Не надо так, мать, успокойся!.. Успокойся, пожалуйста!..

Женщина перестала вырываться, обмякла, озираясь вокруг воспаленными глазами. Судорожно хватала открытым ртом морозный воздух. Подбежали другие женщины, подхватили ее под руки. А мать повешенного схватилась за голову руками, снова зашлась в плаче. И женщины, державшие ее, голосили вместе с нею.

Глава пятая

1

Итальянец Пончетто был чем-то похож на бельгийца Камиля Дюмбара, по прозвищу Рыжий Тигр, с которым Миклашевский работал на ринге в позапрошлом году в Антверпене, где познакомился с нашей радисткой. И эту похожесть Миклашевский сразу уловил, едва взглянул на итальянца, хотя, казалось, внешне они были совершенно разные люди. Рыжий Тигр, любимец портовых грузчиков Антверпена, типичный северный европеец: рыжеволосый, голубоглазый, с крепким белым сильным телом. А Пончетто, наоборот, был типичным южанином — смуглолицый, с копной непокорных черных, как воронье крыло, вьющихся волос, с темными, как маслины, большими глазами, весь загорелый, словно насквозь прожаренный лучами знойного итальянского солнца. И все же между этими разными боксерами было нечто общее. Пончетто, как и Рыжий Тигр, перед началом поединка энергично двигал левым плечом, слегка касаясь своего подбородка, выбритого до синевы, пружинисто покачивался из стороны в сторону на слегка кривых жилистых ногах.

Миклашевскому сразу как-то сделалось легко и свободно, как будто бы перед ним находился давно знакомый соперник, бой с которым не таил в себе особых неожиданностей. Эту похожесть между итальянцем и Рыжим Тигром уловил и тренер. Карл Бунцоль, ладонью поглаживая Миклашевского по спине, сказал об этом, не упоминая имени бельгийца:

— Помнишь Антверпен? — и добавил: — Седьмой раунд?

Игорь кивнул. Он понял тренера. В Антверпене именно в седьмом раунде Миклашевский свалил Рыжего Тигра. Встречным справа. Ударил автоматически, послал в открывшуюся цель кулак. Даже не думал, что нокаутирует. Но удар сделал свое. Игорь запомнил удивленное выражение, промелькнувшее в глазах бельгийца. Он рухнул под ноги Миклашевскому и растянулся плашмя на ринге, не слыша возмущенного рева своих почитателей.

— Повтори и здесь, — сказал Бунцоль, продолжая ладонью поглаживать и мягко разминать мышцы спины. — Повтори седьмой раунд.

Игорь понимающе кивнул. Он мысленно уже видел рисунок боя, волнообразные броски итальянца и свои отходы с ударами.