Время вспоминать

Слуга был настолько ошеломлен, что заговорил только когда они уже порядком отошли от здания, где располагалась контора.

— Но сеньора, что же я скажу сеньору Фернандо? Он ругал меня за тот страшный дом.

— Дом доньи Аны? ― уточнила Хоакина. ― Да, немного пугающее место. Но ее сын служит в полиции, и мне необходимо сообщить ему кое-что важное. Поэтому сеньор Фернандо не будет сердиться.

Хотя, конечно, немного будет. Ведь они договорились, что она навестит только юриста Маркеса. Однако он и посоветовал ей не откладывать визит в полицию.

— Педро, а ты не ездил со мной в эту контору в день, когда на меня напали? ― спросила Хоакина.

— Нет, сеньора, ― качнул головой синекожий.

— Тогда это был Куко, ― вздохнула Хоакина, открывая зонтик. Солнце жарило немилосердно. ― И как мне не пришло в голову спросить его?

— Вы же не знали, о чем спрашивать, ― неожиданно ответил Педро, поразив ее верностью утверждения.

Так оно и есть. Стараясь понять, что с ней произошло, Хоакина поговорила с подругами, зашла в гости к соседям. Она расспросила бы и Фернандо, если бы тогда не стеснялась и не боялась его. А вот слуги, кроме разве что Соле, остались за пределами этого круга. Инспектор Эспиноса поступил бы по-другому. Он полицейский и знает, как задавать правильные вопросы и кому. И Хоакина вспомнила, что не узнала у Маркеса, как выглядела хозяйка причудливой шляпки. Была ли она стройной или тучной, молодой, зрелой или старой. Да, до полицейского ей далеко.

Рафаэль Эспиноса уже не стал возмущаться, увидев Хоакину у дверей участка. Он всего лишь недобро сверкнул глазами, посмотрел на карманные часы и пригласил сеньору де Веласко выпить чашечку какао или лимонад.

Инспектор молча выслушал сбивчивый рассказ Хоакины, с жадностью поглощая оладья с ягодами, которые подавали в небольшом уличном кафе. Когда она закончила, он еще какое-то время жевал, кидая недовольные взгляды на болтающего неподалеку с уборщиком кафе Педро.

— Так, ― наконец сказал Эспиноса, промокая салфеткой губы. ― Каждый день новые сюрпризы. Но тут я не могу отмахнуться, даже не упомяни вы Маркеса. Смерть Мендисабаля теперь тоже выглядит подозрительно. Этого мне только не хватало. Кажется, он был дальним родственником архиепископа, ― тоскливо вздохнул он и отхлебнул из чашки какао.

— На вас сильно давят? ― с сочувствием спросила Хоакина.

— Нет, ― качнул головой инспектор. ― Только намекают. Но от этого еще хуже. Я падаю в собственных глазах. Кто-то убивает людей у меня под носом, а я не могу поймать его. Для чего тогда мама пожертвовала собой? Чтобы меня надул какой-то чертов колдун?

— Вы говорили, что есть свидетель, ― вспомнила Хоакина, надеясь, что теперь озадаченный и расстроенный инспектор не станет скрывать некоторые детали расследования. ― Тот, который говорил, что Хуан Мануэль Феррейра вышел из беседки позднее, чем утверждал.

Эспиноса скривился.

— После показаний служанки из Хрустального ручья я думаю, что заметил он Антонио Санчеса. Они похожи с Феррейрой ростом и телосложением. И время совпадает.

— Но Антонио не мог выходить из кабинета, ― удивилась Хоакина.

— Да вы бы видели этого садовника, Габриэля, бестолковый малый, ― махнул рукой инспектор. ― Из него свидетель, как из медузы черепаха. Он вполне мог заметить, как Санчес ждал служанку и решить, что это Феррейра, который вышел из беседки.

Хоакина вспомнила молодого человека, которого они с Фернандо встретили на верховой прогулке, а затем поняла, что видела его раньше ― у церкви святой Эухении в компании слуг Хрустального ручья и ночью в саду, когда погас свет. Бестолковым садовник не выглядел, скорее неуверенным и угрюмым. Впрочем, инспектор с ним говорил, ему лучше знать.

— А деревня? ― продолжила спрашивать Хоакина. ― Вы собирались еще раз проверить, не живет ли там кто-то чужой?

— Целых две, ― кивнул Эспиноса. ― Белые быки и Три пальмы. Обе расположены достаточно близко от Хрустального ручья, и самая короткая дорога в них идет через лес. В Белых быках месяца три проживает семья синекожих из Буэнавентуры. Отец семейства устроился работать на плантацию и решил перебраться поближе. Ну, а в Трех пальмах живет тот самый Габриэль, садовник. Я выяснил, что он сирота и приехал аж с Пуэрто-Мариска. Дон Марсело дал ему работу и позволил жить в одном из своих домов, чтобы тот заодно и приглядывал за ним. С синекожими соседями он особо не общался, но и беспокойства не доставлял.

— И никто ничего не замечал? ― не сдавалась Хоакина. Она все еще была уверена, что нанятый кем-то из Хрустального ручья убийца сбежал из беседки-кабинета через лес в одну из деревень.