Время вышло

– Потому что, если вы и вправду мой отец и произнесли мне какую-то дурацкую прощальную речь, прежде чем исчезнуть навсегда, я хочу, чтобы вы знали, что я вас ненавижу. Это действительно так. Я ненавижу вас за ваше молчание, равнозначное лжи, за то, что вас не было в моем детстве, за сегодняшнее внезапное появление, которое я, судя по всему, должна просто принять и выслушать ваши советы и банальности, за вашу слабость и проклятую трусость…

Он тоже встал и неожиданно положил руки ей на плечи.

– А что, если у твоего отца есть веская причина для того, чтобы скрывать от тебя правду?

– Это полная чушь. Какая причина может быть для подобной лжи? Это просто еще одно оправдание…

– А если нет? Что, если правда такова, что ты не сможешь с ней справиться? Что, если было бы несправедливо просить тебя об этом?

– Вы меня не знаете, – со злостью сказала Джули. – Я могу справиться с чем угодно. А вы просто трус, и я больше не хочу об этом слышать…

Он знал, что не сможет ничего объяснить и было бы настоящим безумием даже пытаться. Все, что он ей расскажет, только подвергнет опасности ее и его самого, а он был так невероятно осторожен в течение многих лет. Поэтому он был совершенно потрясен, услышав собственные слова:

– Что, если правда обрушит на твои плечи тяжесть целого мира?

Грандиозность вопроса застала ее врасплох. Она лихорадочно размышляла над ним – разъяренная, но в то же время взволнованная и сбитая с толку.

– Что вы имеете в виду? Кто вы?

Он пристально глядел ей в глаза, и они долго молчали, обдуваемые пронзительным ветром с реки. А затем он прошептал ей слова, которыми она закончила свою сегодняшнюю речь:

– Есть вещи, которые важнее нас самих. Существует борьба, заставляющая нас поступиться личными интересами ради чего-то большего.

Джули не сразу поняла его, но затем, когда узнала слова из манифеста, отшатнулась, глаза ее сузились, и проблеск понимания и ужаса отразился на ее лице. Она развернулась и бросилась в парк Риверсайд.

Глава 28

– И этот метод разрабатывался для того, чтобы развенчать Шекспира? – с сомнением произнес Бреннан и сделал большой глоток «Гиннеса».

Почти за неделю он впервые покинул командный пункт оперативной группы или штаб-квартиру ФБР, и хотя он был явно измотан, все же решил попытаться насладиться этим часом в ирландском пабе в Джорджтауне[38]. «Буйный парень из колоний» братьев Кланси[39] гремел из динамиков; в углу четверо мужчин играли в дартс.

– Ну, не совсем так, – пояснил Том и из вежливости тоже сделал маленький глоток пива. – Но он довольно убедительно показал, что не все пьесы, которые приписывают Шекспиру, он написал один. И это не ограничивается только Шекспиром. Стилометрия использовалась при анализе многих других текстов – от Ветхого Завета до Книги Мормона. Я узнал об этом, когда учился у талантливого и немного чокнутого профессора-шекспироведа в Стэнфорде, который кроме того был специалистом в области статистики и компьютерного моделирования и лучше, чем кто-либо, разбирался в том, что происходит в сфере стилистического анализа и искусственного интеллекта.

– Такое возможно только в Стэнфорде, – пробормотал Бреннан и покачал головой. – Почему они просто не оставят в покое старого доброго Шекспира?

Начальник оперативной группы сидел, заправив льняную салфетку за воротник белой рубашки, а перед ним стояла тарелка тушеной капусты с солониной. С удовольствием здоровяка, который любит поесть, он принялся за еду, и, глядя на него, Том ткнул вилкой в свое рагу из баранины.

– Так это действительно работает? – с набитым ртом спросил Бреннан. Проглотив кусок, он залил его крепким портером. – А почему ты думаешь, что это поможет нам поймать Зеленого Человека? Я бы скорее поставил на тысячу оперативников, которые ходили бы от двери к двери в Мичигане в поисках черных автофургонов и наклеек на бампер с изображением медоеда.

– Непосредственный поиск тоже может сработать, – согласился Том, – но стилометрия способна дать результат гораздо быстрее и будет намного дешевле. Эти технологии развивались больше столетия и за последние двадцать лет сделали гигантский скачок. Основная мысль очень проста – вы можете использовать статистику для стилистического анализа текстов и определить, кто их автор. Например, шекспироведы, такие, как мой профессор в Стэнфорде, хотят знать, какие из его пьес он написал сам, а какие в сотрудничестве. И если находят, что соавторство имело место, стремятся определить, какие реплики Шекспир написал сам и кто из драматургов той эпохи вроде Томаса Миддлтона мог в этом участвовать.

– И они действительно могут это сделать? – с сомнением спросил Бреннан. – Разобрать пьесы пятисотлетней давности реплику за репликой и вычислить, кто написал какие строки?