Время вышло. Современная русская антиутопия

– Посплю. Да, обязательно посплю.

– Пропиточную открывать?

Предстояла самая отвратительная часть. Хуже душа, хуже сушилки. Арсений ощутил тошноту.

– Лимона? – спросила Марта.

– Открывай…

Марта открыла соседнюю комнату, Арсений вошёл. Почти половину комнаты занимал шкаф. Шкаф достался Арсению вместе с квартирой, он был тяжёл и уродлив, Марта собиралась его выкинуть, но Арсений приспособил его под пропиточную.

Ненавижу, подумал Арсений. Как ненавижу это.

Марта приблизилась к шкафу, резко распахнула дверцу. Арсений поморщился, выдохнул и вступил внутрь.

Тела коснулся белый медвежий мех. Прикосновение было неприятным, кожа немедленно стала чесаться.

– Готов? – спросила Марта.

– Да.

Марта захлопнула дверцу.

Арсений сделал короткий шаг и оказался окружён шерстью со всех сторон.

– Можно, я выйду? – спросила Марта.

– Да.

Марта удалилась. Арсений всхлипнул и принялся тереться о шерсть. Спиной, животом, боками и головой. Он тёрся не спеша, обстоятельно, добиваясь, чтобы каждый сантиметр пропитался Флоэмой.

Тошнота от желудка поднялась к горлу, голова закружилась, Арсений толкнул дверцы и выскочил из пропиточной, сбрасывая статический разряд, потрогал в коридоре трубы.

Всё.

Марта ждала его в холле.

– Как? – спросил Арсений.

– Умеренно, – ответила Марта. – Флоэма.

Флоэма. Флоэма чувствовалась. Человек посторонний вряд ли уловил бы её флюиды, но Марта была профессионалом, хотя и прачка ныне.

– Чуть ниже среднего, – сказала она. – Не беспокойся, всё в порядке. Но время… Время-время, тебе надо спешить.

Арсений выдохнул.

– Рубашку.

Марта подала рубашку, строгую и белую. Арсений надел, не сразу попав в рукава.

– Вызываю такси, – сказала Марта. – Одевайся пока.

– Да…

Арсений застёгивал рубашку, надевал трусы, натягивал брюки, носки и туфли, завязывал галстук, с третьего раза завязал. Марта помогла надеть пиджак, прошлась по плечам щёткой.

– Как? – спросил Арсений.

– Хорошо. Но выглядишь усталым. Не забудь поспать в поезде.

– Не забуду.

Арсений надел пальто и шляпу, а в прихожей – галоши и дождевик, Марта вручила ему сейф-сьют и поцеловала в щёку. Арсений открыл дверь и ступил на лестницу.

– Что ты должен сделать? – спросила Марта.

– Что? – не понял Арсений.

– Не пугай меня. – Марта сощурилась. – И даже не думай забывать! Что ты должен сделать?

– Я должен поставить линзы, – вспомнил Арсений.

– Ты должен поставить линзы! Ты должен поставить линзы!

Марта указала пальцем. На месте её левого глаза поблескивал серебром биомеханический модуль.

– Я жду тебя, – сказала Марта и закрыла дверь.

Арсений сбежал по лестнице.

На улице холодно и безлюдно, до рассвета далеко. Арсений поёжился, подступил к замёрзшей берёзе. Он любил стоять у берёзы в ожидании такси, если три раза дотронуться до берёзы, смена пройдёт гладко.

Такси подъехало вовремя, Арсений устроился на заднем сиденье и уснул, таксист разбудил через полчаса.

Машина стояла на горке, вниз таксист съезжать не стал, напуганный количеством соискателей. Вокзальная площадь чернела от людей, но была практически неподвижна, только дышала, и казалось, что от этого дыхания над головами висит мутное облако. Арсений поморщился. Соискателей было почти в два раза больше, чем вчера, пробираться придётся долго, но до пяти время оставалось, Арсений не сомневался, что успеет.

Он расплатился и направился к лестнице.

Ступени круто уходили вниз и блестели льдом и железом. Арсений ненавидел лестницу, зимой спуск и подъём превращался в рискованное предприятие.

– Вам помочь?! – Сбоку возник лестничий.

Это был какой-то новый лестничий, два дня назад здесь старался Пучик, а теперь незнакомый – неприличный и краснорожий.

– Два токена, – сказал лестничий. – Всего два токена, мастер!

Арсений с трудом сдержал раздражение.

– Ладно-ладно, мастер, не гневайтесь, я проведу вас даром!

Лестничий подхватил Арсения под руку. Арсению был неприятен этот новый лестничий, но идти в обход времени не оставалось.

Впрочем, новый лестничий оказался не так уж плох, более того, проворен и надёжен: два раза Арсений поскальзывался на обледеневших ступенях – и лестничий вовремя его ловил.

– Я вам заплачу, – пообещал после этого Арсений. – Обязательно. Вы тут будете вечером?

– Постараюсь, – ответил лестничий. – Сами понимаете, сейчас холода, вечером будут не все.

Арсений понимал.

До площади оставалось ступеней двадцать, когда от вокзальной толпы отделились трое проводников, они взбежали по лестнице, чтобы встретить Арсения. Старшина показал Арсению пятерню. Пять токенов. На прошлой неделе от лестницы до вокзала можно было добраться за четыре, сегодня уже пять.

Проводников, как обычно, было трое: крепко сбитый кольщик-старшина, высокий олежка и длиннорукий кормач. Держались уверенно, зная себе цену, в полный рост, расправляли защищённые керамическими пластинами плечи.

Арсений пытался оценить ситуацию. До отправления оставалось полчаса, площадь почти не колыхалась, задние напирали, было слышно, как скрипят заграждения, поставленные вокруг вокзала. Проводники мялись рядом с довольными понимающими рожами, Арсений ненавидел их за это понимание, выбора не было, придётся платить.