Время жить

Тишину разорвал гудок. Старый господин исчез. Дикие травы клонятся к статуе, она сияет в ярком солнечном свете. Луи возвращается на стройку. Он так и не перекусил. Но в пустом желудке страшная тяжесть.

Рене уже трудится, взгромоздившись на маленькие подмости, сооруженные из доски, лежащей на двух козлах. Раствор в ящике загустел, и Луи никогда еще не было так тяжело его набирать.

История, рассказанная старым господином, не выходила у него из головы. Имя Мари преследует его -- то он думает о ней в связи с историей маркиза Воксельского, то в связи с этим учителем, с которым она встречается на пляже.

-- Куда ты подевался? -- спрашивает Рене. -- Я не видел тебя в столовке.

-- Мне не хотелось есть.

-- Ты так и не поел?

-- Луи, перегородка готова, -- кричит алжирец из соседней комнаты. -Что делать дальше?

-- Как обычно. Наносите отделочный слой.

-- Слушаюсь, начальник!

Луи уже невмоготу -- хочется бросить все к чертям собачьим.

Я сажусь на мотороллер. Заявляюсь домой. Мари дома. Я с ней объясняюсь.

И подумать только, что эту бабу из истории старого господина звали Мари, и скульптура изображает эту Мари... Она не из мрамора. Из гипса -- уж в этом, будьте уверены, я разбираюсь... Архитектор сказал, что слепок неважный и относится к середине прошлого века. Еще он сказал, что это копия с работы скульптора XVIII века -- забыл, как его звать.

Откуда он взялся, этот бородатый человечек в соломенной шляпе? Псих какой-то. Не иначе! Хорошо бы отыскать его, расспросить... Когда я был пацаном, мать рассказывала мне истории про всяких там фей, домовых, гномов... Он похож на гнома.

Луи заблудился в своих мыслях. Он чувствует, что правда от него ускользает.

Его мучит голод. Наверно, поэтому его тошнит.

-- Прервусь на минутку, -- говорит он, -- и чего-нибудь проглочу.

Вот незадача! Соус так застыл, что от него мутит. Подвал оборудован под столовку -- поэтому строители могут там разогреть себе еду. Но Луи заставляет себя есть, несмотря на тошноту. Он выпивает свой литр вина. И возвращается на рабочее место.

Кадры кружатся каруселью: Мари, статуя, старый господин, статуя, Мари...

-- Рене, а Рене!

-- Да. Чего тебе?

-- Ты спустился прямо в столовку?

-- Нет. Зашел за бутылкой лимонада в бистро.

-- А тебе не попадался старый господин в соломенной шляпе?

-- Нет... А что?

-- Так, ничего.

У Луи одно желание -- закончить работу, кого-нибудь расспросить, узнать.

Но никто не видел этого человека: ни сторож на стройке, ни Алонсо, ни один из тех строителей, у которых я справлялся.

Как это понимать? Я же его видел. Я же слышал эту историю. Не мог же я ее сочинить. Историю Прованса я не знаю.

-- Ты уверен, Алонсо, ведь ты любишь рыскать по стройке, что не видел бородатого старичка в соломенной шляпе?

-- Я же тебе говорю, что никого не видел.

-- Луи, сыграешь партию в белот? -- спрашивает рабочий из глубины зала. -- Нам не хватает партнера.

-- Нет, я еду домой.

Муж, трое детей, уборка квартиры, готовка еды -- дел хватает, но они не обременяют Мари. Вот уже многие годы, как они скрашивают одиночество, которое томит ее душу. Сегодня она займется стиркой и глаженьем. Потом, чтобы Ив не путался под ногами, отведет его погулять в городской сад, что тянется вдоль мартигского пляжа, где песок и водоросли пахнут нефтью. Она пойдет туда, когда спадет жара.

Решительно, лету в этом году не видно конца. И в воскресенье, когда они поедут в Карро, будет хорошая погода.

Впереди прекрасный денек. Я люблю эту маленькую деревушку на краю света, где дома с узкими окошками обрамляют порт и ютятся между сухими каменистыми ландами и уходящим вдаль морем. Карро не похож на другие прибрежные деревни, где выросли роскошные виллы, радуя взор приезжающих в отпуск богачей. Карро с его спасательной станцией и большими рыбачьими лодками на берегу дик и таинствен; семьи здешних рыбаков свято хранят память о каждом из тех, кто погиб в море.

Какую красивую пластинку заводил вчера Ксавье! Надо купить такую же и послушать еще.

Пластинка -- лишь предлог для того, чтобы думать о молодом учителе.

-- Ив, не смей трогать провод.

Она отталкивает мальчонку, который схватил электрический провод от утюга и тянет его.

-- Сейчас пойдем с тобой погуляем. Будь умником. Мне осталось только погладить платье Симоны.

Дни все-таки еще длинные. У меня кет подруг, которым я могла бы довериться. Исключая Жизель, но Жизель в Марселе, и я вижусь с ней редко.

Жизель и Ксавье -- прелюбопытное сочетание; нет ли в нем ответа на мучительный вопрос -- как быть? Я знаю, окажись на моем месте Жизель, она бы давно отдалась Ксавье.

-- Рене, ты говорил, что видел на пляже мою жену...

-- Да.

-- Когда?

-- Кажется, в воскресенье. Погоди, это было примерно две недели назад.

Рене интересно знать, почему Луи задал этот вопрос. Ему бы не хотелось стать причиной какой-нибудь склоки.

-- По-моему, это была она. Но я мог ошибиться, знаешь.

-- Это было в Куронне?

-- Вроде бы да.

-- То есть как это "вроде бы да". Мари с ребятами ездит в Куронн купаться.

-- Вот оно что.

Рене успокоился. Луи известно, что его жена бывает в Куронне. Тогда дело проще.