Времяворот (СИ)

— Найдешь — получишь еще. — Добил я возможно не видевшего металла дороже бронзы парня. — Через неделю в полдень на этом же месте. Не сможешь — оставь весточку в в харчевне Самира. А решишь сбежать — не обессудь.

— Кто ж от такого бегает? — Побледнел доходяга. Похоже до него наконец дошло: простой житель островов не станет разбрасываться суммами, превышающими годовой заработок большинства обитателей трущоб. — Как найти-то, если потребуется передать весточку?

— У стражи острова Лаорхисидов спросишь Аомара, сына Кархеона.

— Понял, господин.

Коротко поклонившись, собеседник юркнул в ближайший переулок, а я остался там же. Минут десять, как поблизости ощущалось чье-то присутствие, и мне не терпелось познакомиться с его источником поближе. Вот только незримый соглядатай не стремился раскрывать инкогнито. Минуты тянулись точно песок, медленно но неумолимо поглощающий брошенный дом посреди увядающего оазиса. Со стороны рынка доносились приглушенные голоса, но эта улица словно вымерла. Лишь раз ее пересекла хмурая скрюченная бабка, злобно зыркнувшая на меня и спешно убравшаяся от греха подальше. Поди разберись, что на уме у пришлого эола…

Любопытные личности продолжали выжидать.

— Достали…

— Вы меня достали, уроды! — Заорал я, и судьба сжалилась над безнадежным идиотом, отчаянно спасающим родной город. Стена одного из зданий за спиной с треском осыпалась, и среди обломков обнаружилась загадочная фигура в некогда белой, а ныне безжалостно грязной одежде. Судя по размерам — женщина или подросток. А может просто некрупный мужчина. Ткань не позволяла рассмотреть хоть что-то кроме глаз.

И как чудо додумалось забраться на лачугу и надеяться на крепость ее конструкции? Это по крыше нашего особняка могла прогуляться добрая сотня тяжелых пехотинцев, а в нижнем городе строили из говна, глины и камыша.

— Ножку не подвернул? — Осклабился я.

Незнакомец не стал отвечать. Поднявшись, он спокойно отряхнулся и пожал плечами. Мгновения мы играли в гляделки, а потом он сплюнул кровью на сухую землю и, резко развернувшись, бросился наутек.

В прошлой жизни мне встречалось множество бегунов. Гонцы, спортсмены, мелкое ворье, неудачно запихнувшее пятерню в чужую сумку и вынужденное спасаться от разъяренных обывателей. Я был… конкурентоспособен, наверное. Не обгонял их, не отставал, не плелся в хвосте. Держался на небольшом расстоянии, пользуясь знакомым каждому мальчишке правилом: догонять всегда проще. Отличное достижение для эола моей комплекции. Конечно, недоброжелатели при случае не забывали намекнуть на длину ног, зато упорно игнорировали весящую добрый центнер тушу. Их право. Кто бы что ни говорил, а я умел передвигаться достаточно быстро.

Но, дьяволы и бесы, как же несся шпион в белом! Летя со скоростью стрелы, он едва касался земли, с каждым шагом все увеличивая разрыв. Засранец заставляя меня глотать песок, но, откровенно издеваясь, оставался в прямой видимости.

А еще он великолепно знал трущобы. С каждым поворотом мы оказывались на все более узких улочках, заваленных мусором, а порой и откровенно заросших травой и кустарником. В какой-то момент мне даже пришлось проломиться сквозь тонкую стену из тростника, безжалостно ломая чей-то забор. Сзади донеслись недовольные крики, но я не остановился. В безумной гонке благородству и щедрости попросту не было места.

Мы выбежали к реке. Наблюдатель ловко проскакивал меж плетущихся рыбаков и прочих трудяг, я же пер за ним как разъяренный носорог. И не возвышайся я над расталкиваемыми — те бы наверняка ринулись бить мне морду. А так… Уважаемый человек ловит воришку, можно простить некую неаккуратность. А если и не воришку, то жулика. Или еще кого нехорошего. Не может же такой бугай быть плохим. А не орет задержать из гордости…

Видят боги, гордости во мне оставалось не больше чем воздуха в легких.

Споткнувшись об очередную кочку и едва не распахав землю носом, я остановился. Ситуация требовала решения, и оно нашлось совсем рядом в виде восторженно таращащегося на нас деда. Не знаю, любил ли старик спортивную молодежь, или его радовала любая активность под боком. Меня радовал точно не он сам, а зажатое в крепких морщинистых руках весло.

— Папаша, одолжи деревяшку. — Пробормотал я, и, не давая хрычу опомниться, завладел чужим имуществом.

Следует отдать белому должное. Он понял, что произойдет в следующее мгновение, и прекратил кривляния, начав разворачиваться. Вот только бедолага не учел: копье всегда быстрее ног. Даже если копье — не специально сконструированный для метания пилум, а обычный непритязательный дрын. Попытайся незнакомец увернуться, или спрятаться за зеваками — снаряд мог бы и не найти цель. Но враг выбрал бегство, и лопасть бабайки на кошмарной скорости с диким треском впечаталась аккурат в бедро мишени.