Всадник для дракона (СИ)

— Думайте быстрее, арре, — поторопил меня инкуб, и я, поколебавшись, все-таки кивнула. Творец с ним. Тем более, лорд Сай утверждает, что сведения не секретные. Я его за язык не тянула.

Приняв мой жест за руководство к действию, инкуб направился к лестнице. Поднявшись на второй этаж, пинком открыл протестующе скрипнувшую дверь и, дождавшись, когда я подойду, кивнул куда-то вглубь комнаты.

— Вот ваше испытание, арре.

Я осторожно заглянула внутрь, но на первый взгляд ничего нового там не было: тот же самый стол, широкая кровать, мягкое кресло у тщательно занавешенного окна.

— Стена, — подсказал лорд Сай, когда я вопросительно обернулась, и только тогда мое внимание обратилось на стену напротив кровати. Туда, где, прикрытая тонкой тканью, висела большая картина.

При виде нее я едва не растерялась.

— И это все?!

— А что вы хотели, арре? — усмехнулся инкуб и, оттеснив меня в комнату, подошел к картине. — Я же сказал — все очень просто. Задание строго индивидуальное, поэтому выполнить его можете только вы.

Я, невольно заинтересовавшись, подошла ближе.

Ткань, накрывающая картину, оказалась настолько тонкой, что сквозь нее отчетливо просматривался подозрительно знакомый пейзаж: заснеженный лес, над которым медленно собираются серые тучи, пологий… почти лишенный растительности холм, спускающийся к берегу замерзшего озера… виднеющиеся далеко впереди, едва заметные точки домов… и горы — величественные, неприступные, покрытые толстыми снежными шапками и искрящиеся на солнце горы, среди которых особенно выделялась одна, называемая за необычную форму Седлом… та самая гора, первозданная красота которой заставляла сжиматься даже самое черствое сердце и на которую я так часто любовалась в далеком детстве.

Картина была написана с такой тщательностью, что, несмотря на покрывало, я с легкостью могла разглядеть каждую деталь. Причем чем дольше я смотрела, тем больше проступало подробностей, тем лучше я вспоминала Оруан и тем тоскливее мне становилось. Там остался мой дом… хороший или плохой, но среди этих гор я выросла. У их подножия шелестели бескрайние леса, к которым я всегда была неравнодушна, там же выпадали красивейшие снегопады. Умопомрачительно цвели подснежники по весне. И где-то там, среди холмов, осталась мамина могила, на которой я больше полугода не была.

Невольно вспомнив свое короткое, но наполненное событиями детство, я снова ощутила себя стоящей на Крутом холме и завороженно смотрящей на горы. Передо мной, как когда-то давно, распахнулись бескрайние просторы Приозерья. Волос коснулся прохладный ветерок. Кожу на щеках прихватило утренним морозцем, а на глаза навернулись слезы из-за обилия ярких бликов на идеально ровном снегу.

В какой-то момент я даже пожалела, что это — всего лишь мираж, иллюзия, незаметно достроенная моим собственным разумом. Обычная подделка, правда, сделанная с поистине гениальной точностью. Но если бы она стала реальностью… хотя бы на миг… я была бы благодарна создателю. Потому что вернуться домой — это… неописуемое чувство. Мечта. От понимания несбыточности которой у меня на мгновение сдавило в груди и потемнело в глазах.

Недомогание прошло почти сразу, но после этого во мне что-то изменилось. Почему-то показалось, что тучи на небе не просто висят над притихшим лесом, а медленно движутся. Что картина с каждым мгновением обретает не только краски, но объем. Я вздрогнула, внезапно осознав, что она на самом деле ЖИВАЯ. Причем не так, как те, что в изобилии украшали стены одного из залов Школы, а по-настоящему. В нее словно вписали часть моей души, моей памяти и даже часть моего болезненно сжавшегося сердца. Но, что самое пугающее, она не отпускала меня, стремительно затягивая все глубже и глубже. И при этом с огромной скоростью вытягивала мои силы.

— Нет… только не это… — прошептала я, чувствуя, как быстро каменеет тело.

— Стой! — вдруг приглушенно вскрикнул чей-то голос, и сильные руки попытались оттолкнуть меня прочь. Но поздно: очертания комнаты неумолимо поплыли, мне в лицо дохнул свирепый ветер, а мгновение позже твердой опоры под ногами не стало, и я с жалобным вскриком провалилась в бездонную пропасть созданного персонально для меня кошмара.

* * *

Приземление оказалось неожиданным и крайне болезненным — жестокая воля художника с размаху швырнула меня в глубокий сугроб, где я мигом пришла в себя и прошипела в адрес неведомого «благодетеля» длинную непечатную тираду. С трудом выбралась из белого плена, чтобы жадно вдохнуть свежий воздух. Немного успокоилась. Но как только решила, что самое страшное позади, как огромная масса снега подо мной внезапно сдвинулась с места и целым пластом начала сползать куда-то вниз. Сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее, неумолимо снося меня по заснеженному склону.