Всадник для дракона (СИ)

Нет… это не мог быть он! Лорд Эреной не настолько безумен, чтобы заказывать подробно прорисованное убийство собственного побратима! Да еще такое… кровавое. Но тогда откуда тут Сай? Что вообще происходит?!

— Хейли… — едва слышно прошептал лорд-инкуб, с трудом шевеля лопнувшими губами. — Х-хейли… да-а-ай…

Испытывая двойственные чувства, я, тем не менее, опустилась на колени и наклонилась над распластавшимся на снегу мужчиной.

— Милорд?

— Дай… мне… сил…

Я отшатнулась.

— Что?! Какие силы?! Это же картина!

— Дай… — снова прошептал он, словно не услышав, и я с беспокойством посмотрела на его окровавленное лицо. Вот ведь кошмар… и зачем лорду Эреною понадобилось его делать таким страшным? Для чего эти жуткие раны? Я по жизни всякое видела: и оторванные конечности, и погрызенные волками внутренности, и даже ребеночка мертворожденного довелось однажды доставать из утробы. Но ЭТО… меня в дрожь бросало от одного только взгляда на полуживого инкуба. И становилось жутко от мысли, что этот кусок плоти все еще шевелится, пробует подняться и даже способен связно мыслить.

Было жестоко рисовать его столь… правдоподобно. Это искалеченное неведомыми силами тело, иссеченная кожа, широкое алое пятно, расползающееся на снегу… даже понимая, что все это не настоящее, я не могла просто так отстраниться и забыть. И не могла смотреть на его агонию без содрогания.

— Х-хейли…

Инкуб хотел сказать что-то еще, но с его губ слетел лишь слабый стон. А я в отчаянии сжала кулаки.

Ну, что мне с ним делать, а?! Уйти не могу — все мое существо восстает против этого! Помочь?! Но как, если все здесь — сплошная иллюзия?! Если испытание в том и заключается, чтобы спасти изуродованного Рогнар, то будь оно тогда проклято! Этого гада убить мало, но даже если он нарисованный… не могу! Он же мне потом сниться будет!

Плюнув на все, я приложила сразу обе ладони к слабо подрагивающей груди инкуба и без особой надежды прислушалась к себе.

Боже… я думала, что это — обычная картина? Говорила, что здесь очень холодно? Напрасно. Потому что то, что со мной стало после этого прикосновения, иначе как окоченением не назовешь. Я-то полагала, что ничего не получится, но художник постарался на славу, одарив меня целой гаммой отвратительнейших ощущений. Так плохо мне не было даже тогда, когда лорд Эреной впервые сорвался и едва меня не убил. Тогда меня пил голодный, но не утративший разум гурман, еще не успевший забыть ценность чужого «напитка». А сегодня терзал настоящий варвар — дикий и безжалостный.

Я никогда не думала, что инкубы могут так пить — буквально захлебываясь чужой силой, лакая ее, словно обезумевший от жажды пес, случайно нашедший холодный родник. У него больше не было сил терпеть или сдерживаться. У него не было возможности просто остановиться. Он пил, пил и пил, не раздумывая о последствиях. И жажда его была так велика, что он бы умер, но никому не отдал случайно добычное сокровище.

Наверное, если бы я не пошатнулась и не упала в снег, то так бы и умерла — сидя на коленях и впиваясь скрюченными пальцами в окровавленную кожу хрипящего инкуба. Но мне повезло — сильный порыв ветра мощным ударом опрокинул меня навзничь, а оставшийся без новой порции силы инкуб пришел в себя до того, как инстинкт выживания заставил его на ощупь доползти до моего неподвижного тела и присосаться к нему заново.

— Х-хейли?! — хриплый шепот мужчины едва заметно подрагивал от напряжения. — Эй, ты живая?!

Я не ответила — мне было все равно.

— Хейли?! — судя по скрипу, инкуб нашел в себе силы приподняться, но через мгновение снова рухнул обратно в снег. — Прости, я был слишком… голоден… этот проклятый мир выпил из меня все соки…

Я снова промолчала. Но нарисованный инкуб, знающий слово «прости», мне определенно нравился больше, чем прежний шут.

— Не умирай, ладно? — совсем тихо попросил он, а затем с той стороны донесся отвратительный хруст встающих на свои места костей.

Хрусь!

— Я сейчас…

Хрусь! Хрусть!

— Ты только не умирай, а то Кай мне… голову оторвет…

И снова — хрусь! Хрусь! А следом — непереводимая тирада на круольском, подозрительно смахивающая на ругательство.

Бездумно глядя на проплывающие по небу тучи, я лениво размышляла о том, что случится, если я умру прямо здесь, в картине. В одной из книг лорда Эреноя было довольно убедительно было написано о том, что со смертью разума тело тоже долго не живет. Но вряд ли лорд-директор хотел бы лишиться донора, так что в картине должны были быть свои ограничения.

Жаль, что я их пока не вижу.

— Хейли? — донесся до меня через некоторое время все еще хриплый, но гораздо более уверенный голос. А потом меня довольно бережно приподняли и пытливо заглянули в глаза.

«Надо же, — вяло отметила я. — Еще не красавец, но смотреть без страха уже можно. Быстро же он лечится!»

— Я больше тебя не пораню, — пообещал инкуб, пытаясь понять, слышу ли я его вообще. — Я обмотал руки тряпками. Это должно помочь.

— Кому? — наконец, подала я голос и с некоторым трудом сфокусировала взгляд на инкубе. Тот заметно посветлел.

— Мне, конечно.

— Чудно. Можно вопрос?