Всадник на белом коне

Сколько же разнообразных лун он перевидал на своем веку! Не счесть. И все, за редким исключением одинаковы: густо окрашенные толинами сухие равнины и лед, лед, лед... Причем хорошо, если водяной, а то попадается адское варево из замерзшей углекислоты и даже аммиака. Вот уж всем гадостям гадость! Принесешь подобное месиво на ботинках, а оно в шлюзе растает и начинает благоухать так, что не приведи Господь. А тебе, бедолаге, даже бежать некуда.

Очередной звук зуммера и мигающая надпись на одном из установленных над пультом информационных экранов отвлекли Майлса от местами грустных, местами веселых воспоминаний, связанных с многочисленными рейдами по лунам Дальнего Внеземелья.

– Одна минута до начала прохождения, – доложил он.

– Принято, – Эллингхаузер поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

В помещении наступила полнейшая тишина. Небольшой экипаж «Леопарда» замер и впился глазами в главный экран в ожидании захватывающего зрелища. Даже бортинженер Энтони Гиббс оторвался, наконец, от созерцания показаний многочисленных датчиков, предоставлявших максимально полную информацию о состоянии систем корабля, и уставился на проплывавший внизу однообразный пейзаж. Даже медиколог Эмери Паркс, не говоря уж о Роберте Далтоне...

Невеликие размеры малотоннажного десантного рейдера не позволяли разделить ходовую, пилотажную и навигационную рубки, и по этой причине управление кораблем оказалось сосредоточено в одном месте. Во время разгона, торможения и маневрирования от каждого члена маленькой команды требовалось полное взаимодействие и максимальная сосредоточенность. Поэтому очень даже неплохо, что в такие моменты каждый из специалистов всегда был в пределах досягаемости. По крайней мере, на его, Хадсона, взгляд. Вот как сейчас. Присутствие коллег во время маневров его нисколько не раздражало.

В правом нижнем углу главного экрана внезапно раскрылось дополнительное информационное окно, транслировавшее сильно увеличенное изображение поверхности Оберона. Судя по всему, Гиббс перенацелил главный телескоп корабля на изогнутый неровной дугой лимб спутника, откуда и ожидалось восхождение загадочной Ледовой Плеши.

Истекали последние секунды расчетного времени.

– Вот она! – внезапно сказал Эллингхаузер. – Смотрите!

Ослепительно сиявшая в лучах далекого Солнца белоснежная кромка неторопливо выползла из-за зубчатого горизонта и принялась уверенно захватывать левую половину экранного пространства. Несколько долгих минут притихшая команда рейдера разглядывала таинственный феномен, после чего по рубке прокатился мощный разочарованный вздох. Ледовая Плешь не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий. Сплошное ледяное поле, даже взгляду не за что зацепиться. Лед и снег, снег и лед... и ничего более. Тоска.

Даже максимально детализированное изображение с телескопа ничуть не исправило положения. Лед он и есть лед, хоть издалека его разглядывай, хоть вблизи... Нет даже следов метеоритной бомбардировки.

Появление зловещего темного пятна на светлом лике засыпанной льдом и снегом равнины первым обнаружил, конечно же, капитан. Недаром старожилы Внеземелья прозвали его Пауль-везунчик. Впрочем, сейчас ни о каком везении не могло быть и речи, просто натренированная годами самая обычная наблюдательность. Еще несколько минут, и загадочную черную отметину во всей красе смогли лицезреть остальные члены экипажа.

– Что бы это могло быть? – задумчиво произнес Далтон. – На метеоритный кратер как-то не слишком похоже.

– Обычная дыра, – уверенно сказал Энтони Гиббс. – Кто-то взял и просверлил... огромным таким сверлом. Обратите внимание, почти точно в геометрическом центре Плеши.

– Случайно не ты? – притворно нахмурившись, осведомился Далтон.

– Я бы, конечно, мог... при наличии подходящего инструмента. Но у меня его, к сожалению, нет. Ты диаметр сверла-то прикинь.

– Кстати, – вмешался Эллингхаузер. – Данные о размерах кратера, да и всей Ледовой Плеши, имеются? Я к тебе обращаюсь, Гиббс.

– Конечно. Правда, пока лишь предварительные. По самым грубым оценкам поперечник Плеши составляет чуть больше двухсот километров, а дыры в ее центре – около тридцати. Плюс-минус...

– Спасибо, – капитан задумчиво смотрел, как белоснежное поле со зрачком кратера посередине неудержимо уплывает за нижний обрез экрана. Прохождение фактически закончилось.

– Внимание! – сказал он, когда последний белый лоскут исчез из поля зрения. – Хадсон! Меняем орбиту на полярную. Сделай все расчеты и доложи о готовности. На следующем витке мы должны пройти точно над Плешью.

– Принято, капитан, – ответил пилот, а про себя добавил: «Кто бы сомневался.»

– Далтон! Закодируй запись и отправь на Луну. Пусть порадуются.

Радист тут же склонился над пультом и принялся за дело.

– Ну и, наконец, ты, Энтони. Проверь состояние телемониторов и киберзондов, на следующем витке они нам точно понадобятся. А также каналов связи. Сам понимаешь, отсюда, с орбиты, много не разглядишь. Пора познакомиться с Обероном поближе.