Всадник с улицы Сент-Урбан

— Я только вот предупредить хотел. Бога ради, не вздумай спросить Сая, как поживает Марша. Они расстались. Кроме того, боюсь, что Мэнни Гордон придет с девицей. Ты уж не обижай ее, ладно?

— Еще что-нибудь?

— А, да! Если из Рима позвонит Гершон, а вся мешпуха[242] будет еще у нас, пожалуйста, не забудь: разговаривать с ним я буду из комнаты наверху. И, пожалуйста, не начни опять в четыре часа собирать бокалы и вытряхивать пепельницы! Не позорь меня. Будет этот поганец Джейк Херш, он такие штуки обожает — запомнит и потом месяцами будет меня осмеивать.

— А я разве…

— Да хорошо-хорошо, ладно. А, черт, вот еще что. Том Хант придет.

— Это который актер?

— Ага. Так вот, слушай: он очень обидчив, поэтому, пожалуйста, спрячь куда-нибудь куклу Шейлы.

— Куклу Шейлы?

— Если она войдет, таща за собой этого чертова негритоса, я со стыда сгорю. Спрячь ее. Сожги. Говорят, пробы Ханта на днях будут одобрены. Такие дела.

— Ладно, дорогой, хорошо.

— До встречи.

10

Во время посиделок у Тальмана Лу Каплан (тот, у которого договор с «Двадцатым веком» на три картины) поманил к себе Джейка, и они вместе вышли в сад.

— Знаете, как называются все эти хреновы сикусы? — с непонятным раздражением спросил он, поводя пальцем.

— Конечно.

— Фссс! — с одобрительной усмешкой выдохнул Каплан и вдруг ткнул наудачу: — Ну-ка, вот этот!

— Так это же чайная роза. Причем явно «Ина Харкнесс».

— А это?

— А это флоксы.

— Ну-ну. А то обманщиков я не терплю. Давайте сядем-ка вот здесь. Почему вы до сих пор еще не сняли ни одной кинокартины? Я тут краем глаза глянул вашу последнюю телепостановку. Вы гений, Джейк!

— Да ну?

— На вашем месте я бы сделал все точно так же.

— A-а. Ну, понятно.

— У вас есть стиль. Хватка. Кроме того, вы лихо управляетесь с камерами. Я слышал, правда, что от вас стонут актеры. Этакий вы будто бы гробер юнг, выражаясь по-нашему. Хочу кое-что дать вам прочесть. Если понравится, поговорю с вашим агентом. Если нет, и говорить не о чем. Годится?

Опять Джейк до двух ночи читал, думал, читал роман второй раз.

— Что ж, это обычный триллер, Нэнси. Но я бы мог из него кое-что сделать. Пожалуй, соглашусь.

— А где происходит действие?

— В Израиле. — И, почувствовав, что Нэнси напряглась, добавил: — Да тут всерьез-то не о чем пока и говорить, так что не переживай. Насколько я знаю, этот проект предложен на рассмотрение пяти режиссерам. И я среди них в лучшем случае, вариант под номером три.

Невероятно, но факт: в среду Каплан уже встретился за ланчем с агентом Джейка, и они сразу договорились об условиях. Право утверждать актерский состав Каплан, естественно, ему не отдал, зато сказал, что Джейк может сам нанимать сценариста.

— Может быть, — предложил Лу Каплан, — ваш знаменитый друг Люк Скотт сделает? С вас он по старой дружбе не запросит за сценарий миллион долларов…

— Нет, — отрезал Джейк. — С Люком это исключено. Абсолютно.

Соглашение было подписано и доставлено Джейку нарочным в понедельник, как Каплан и обещал. Оставалась одна закавыка — виза «Двадцатый век-Фокса», но через десять бесконечных, выматывающих нервы дней из их нью-йоркского офиса пришло сообщение, что Джейка утвердили.

— Ну все, — обрадовал Джейк Нэнси, — можно праздновать! — Этим они и занялись, а после, когда уже лежали в постели, он признался: — Я думал, так никогда мне шанс и не представится.

Спустя полмесяца, все еще не веря своему счастью, Джейк полетел в Израиль искать натуру, а заодно, если получится, и разузнать что-нибудь о Всаднике; может быть, откопать его израильскую жену, предположительно обитающую где-то в кибуце.

Самолет сел, и уже на трапе Джейка окутали дурманящие ароматы, ослепила яркость и голубизна; всего шесть часов назад расставшийся с лондонскими гуммозными тучами, Джейк воспарил. Это же Эрец Исроэл! Сион! Забросив чемодан в номер «Гарден-отеля» в Рамат-Авиве[243], присел к столику у бассейна пропустить стаканчик. Вокруг повсюду загорали немолодые туристы, стоптавшие ноги по экскурсиям. Среди них мистер Купер. Дородный, забронзовевший мистер Купер в надвинутой на глаза бейсболке, отгоняя мух свернутой в трубочку газетой, глубокомысленно разглядывал собственные ступни — сожмет пальцы ног, разожмет… В кресле расположился вольготно, глядит хозяином.

— Откуда приехали? — спросил он Джейка.

Джейк сообщил.

— А-га. И надолго сюда?

— На недельку. Ну, может, дней на десять.

— Дольше, стало быть, нет возможности. Это же Израиль! Чудо! Так вы, мистер Херш, бизнесмен? И какой у вас бизнес?

— Мусорный.

Ранним утром к Джейку в бунгало постучал коридорный: пришел полковник Эйтан, израильский партнер Лу Каплана. Кряжистый и мускулистый, с суровым, продубленным всеми ветрами лицом. Одет буднично.

— Шалом, — сказал он.

Мимо прошествовал мистер Купер с женой, одетой в коротенькие цветастые брючата.

— Ну что, мистер Херш, остаться здесь насовсем еще не решили?

— А вы?

— Ну, я-то слишком стар. Так что просто езжу сюда сорить деньгами.

Кинув на него презрительный взгляд, Эйтан пожал плечами. И только когда Джейк сел к нему в «форд»-универсал, Эйтан буркнул: