Всадник с улицы Сент-Урбан

В третьем иннинге Лу Каплан, поднатужась, выполнил два хита подряд, но тут Mo Гановер, сорвав с себя кетчерскую маску, дал знак судье — мол, нужен перерыв — и, нервно теребя в руках мячик, зашагал к горке питчера.

— Да ладно тебе, — замахал руками Лу. — Не беспокойся, со мной все в порядке. Сейчас, отдышусь только.

— Да нет, я не об этом. Слушай, когда у вас там в Риме съемки начинаются?

— Ну, если с завтрашнего дня считать, то через три недели. А что, стряслось что-нибудь?

— Да нет.

— Нет-нет, ты уж скажи, мы ж кореша, какие между нами секреты?

— Да нет. Просто я тут смотрел, смотрел и подумал насчет Шона Филдинга. Такой видный парень! И обаяния море. На роль Доминго как влитой подойдет.

Тут они принялись шептаться, но игроки со скамейки Эла Левина восстали, подняли вопеж:

— Эй, эй, так не пойдет, играем!

— Ладно, погоди, Mo. Ну потом, потом!

Mo возвратился к базе успокоенный, потому что этот Филдинг, можно считать, уже все равно что в Риме. Пусть теперь сам выкручивается.

— Плэй бол! — командует Нат Шугарман.

Режиссер Алфи Робертс прежде никогда бы от Лу подвоха не ждал. Когда Лу Каплан подавал Робертсу, мячи обычно бывали простыми, и Робертс отвечал ему тем же, но сегодня забеспокоился, потому что в среду его агент прислал ему от Лу на прочтение материалы и… бац! — первая же подача Лу отправила Алфи рыть носом землю. Понял, не дурак, отметил он про себя. Значит, мой агент уже сообщил ему, что ни фига я не клюнул. С опасного места Алфи поспешил ретироваться: все-таки лучше подвести команду, чем получить трещину в черепе.

И снова на переднем плане Мэнни Гордон; одна база свободна, на первой и третьей по раннеру. Мэнни ухитряется провести дабл-плэй; все, смена караулов.

Над парком в небе разноцветие воздушных змеев. Влюбленные гуляют по дорожкам у воды и обжимаются на травке. На скамеечках посиживают старики, впитывают солнце. Няни с колясками, в них титулованные карапузы. Какой-то старый англичанин остановился и недоуменно смотрит на разыгравшихся америкосов.

— Это что — наши доблестные защитники с базы ВВС?

— Да нет, какие-то просто киношники. Это их вариант лапты.

— А что это за огромная палка, которую режет та женщина?

— Салями.

— В Хэмпстед-хите?

— Боюсь, что да, сэр. А однажды они тут вообще: установили как-то в воскресенье раскладной стол — прямо вон там! — выложили всякой колбасы, селедку на газете, черный хлеб горкой и целый, черт подери, бок копченого лосося. И виски! По десять и шесть за кварту, между прочим.

— Как, прямо здесь, в Хэмпстед-хите?

— При этом шампанское пили из бумажных стаканчиков! «Мумм», как я заметил. Кто-то из них какую-то премию, видите ли, получил.

Ближе к концу пятого иннинга команда Эла Левина вела 6:3, и тут на поле вышел Том Хант — на место второго бейсмена в компании Лу Каплана. Хант, актер-негр, был в городе недавно — приехал сниматься у Боба Коэна в «Отелло-Иксе».

Mo Гановер послал в левую сторону аутфилда ленивый флайбол, который сцапал в свою ловушку Зигги Альтер, но при этом упал и покатился, покатился… Он все катился и катился по траве, пока, наконец, не достиг позиции, из которой смог заглянуть под юбку Натали Кальман. И что-то он там увидал такое, от чего неожиданно пал духом: упустил мяч, побледнел и дал Гановеру спокойно дотрусить до второй базы.

Ну, дальше питчер мажет, причем четыре раза кряду, и Джонни Роупер получает «уок» — возможность шагом, не торопясь, пройтись до первой базы. Что приводит в движение Джейсона Сторма — к вящей радости целого выводка британских гомосеков, выстроивших своих собак на поводках прямо на линии первой базы. Собаки рвутся, скулят и ходят на задних лапах. Джейсон мастеровито запускает мощный мяч через инфилд и перемещается на вторую, заставляя пидеров с собачками тоже сдвинуться на одну базу. И как только у них это получается? — ведь мигом разглядели своего!