Всадник с улицы Сент-Урбан

Игроки на скамье Эла Левина вскочили все как один и ободряюще завопили:

— Давай, парень, давай!

— Тряхни стариной, Мэнни! Быстрее! Двигай!

…И Мэнни, в чьем сознании запечатлелся только сердитый взгляд Лу Каплана (Прости, Лу, это не моя вина!), шустро пронесся мимо первой базы, с близоруким прищуром нацелившись на вторую и одновременно торопливо соображая, не следует ли походя выдать что-нибудь уничижительное по адресу Сая Леви (2-я база), который много лет назад, похоже, был виновником того, что Мэнни попал в черные списки.

Следующий по порядку у нас кто? — ага, Си Берни Фарбер, которого Лу Каплан когда-то забил в контракт с «Двадцатым веком» в качестве сценариста своей первой картины. Этот выполнил положенные телодвижения вполне прилично и даже не без изящества, передав мяч Джимми Грифу. Джимми засандалил куда-то ввысь и за фаул-линию, и за мячом пришлось бежать Mo Гановеру (кетчер), которого мучило сознание вины, потому что в следующую субботу Джимми улетает в Рим, а на воскресенье Mo уже договорился с его женой насчет того, чтоб вместе пообедать. Мяч Mo отловил, и это дало возможность Элу Левину осуществить хоумран, пропустив вперед себя еще и Мэнни Гордона. Монти Тальман пустил роллинг (мяч, прыгающий по земле) в сторону Гросса (шорт-стоп), спровоцировав тем самым третий аут, и нападающая команда перешла в оборону.

Команда Эла Левина, первый иннинг: хитов два, ошибок ноль, пробежек две.

Для зачина иннинга игрок компании Каплана Боб Коэн резким блистером на центр обеспечил возможность взять одну базу, зато Меир Гросс тут же промазал, тем самым уступив инициативу Фрэнки Демейну. (Аутфилдеры отходят подальше, подальше, подальше.) Третий мяч Фрэнки пустил высокой крутой дугой, то есть практически зафитилил свечу (мастера говорят «флайбол»), и мяч легко можно было бы взять, если бы Эл Левин в нужный момент оказался сзади слева, а не впереди справа, где ему было удобнее, умильно облизываясь, перемигиваться со старлеткой Мэнни Гордона, расположившейся поблизости на травке в платье от Эмилио Пуччи[228] — геометрически пестром и по самое некуда коротком. Из игроков обеих команд Эл Левин был единственным, кто на поле всегда выходил в шортах. Шорты обнажали эластичную повязку, начинавшуюся выше левого колена и доходившую почти до щиколотки.

— Ах ты какой бедненький! — проворковала старлетка, округлив при виде его повязки глаза.

Левин, втянув живот, небрежно откликнулся:

— В Испании заработал! — словно это редкостная награда, медаль, которую он бросил девушке посмотреть.

— Вот про пляж в Торремолиносе[229] мне не надо рассказывать. Ф-фу!

— Да нет, ну при чем тут… — нахмурился Левин. — Это меня шрапнелью, на гражданской войне, Бог ты мой! При обороне Мадрида.

В результате Демейнова свеча обернулась хоумраном, который, пыхтя, на последнем издыхании исполнил потный Боб Коэн.

Компания Лу Каплана, первый иннинг: хит один, ошибка одна, пробежек две.

За время следующих двух иннингов ни одной из противоборствующих сторон счет увеличить не удавалось, что заслуживает упоминания только в связи с тем, что Mo Гановер спекся, и мяч у него стал проскакивать между рук. Во втором иннинге Mo проворонил совсем уж легкую свечку, позволив Си Берни Фарберу, который и на ногах-то еле держался после курса очистительных процедур в «Форест миер гидро», где мучили неделю, а есть почти не давали, тем не менее украсть у него базу. А все из-за Шона Филдинга, юного выпускника Королевской академии драматического искусства, с которым в «Коламбии» заключили контракт, соблазнившись тем, что в профиль он похож на Питера О’Тула[230]. Не успела игра толком начаться, как вдруг жена Mo Гановера Лилиан, будто бы невзначай оказавшись у скамьи Эла Левина, явно напрашиваясь, пристроилась на травке рядом с этим самым Филдингом, и они тут же образовали парочку: стали шептаться, она пихала его локотком и хихикала; у Mo от этого, естественно, поехала крыша. Впрочем, недаром же когда-то Mo губил дни юности своей в ешиве. Теперь это ему давало возможность ловко тырить ветхозаветные сюжеты, густо замешивая на них сценарии так здорово пошедших у него ковбойских сериалов «Под седлом» и «Золотое дно», но не только: даже и сегодня, когда у Лилиан явно опять засвербило, потом и кровью добытое еврейское образование, на ценности которого… нет, на бесценности которого всегда так настаивал отец, в очередной раз сослужило ему добрую службу. Mo вспомнил Давид ха-Мелех[231]: И было утром, написал Давид письмо к Йоаву и послал с Урийей. И написал в письме так: выставьте Урийу (на место) самого жестокого сражения, и отступите от него, чтобы он был поражен и умер[232].

Аминь.