Всадник, скачущий впереди

П а р е н ь  в  к у р т к е. Слушай, Малинин! Вы бросьте шум поднимать!

В а с я. Какой шум?

П а р е н ь  в  к у р т к е. Сам знаешь какой. Насчет заготовок.

В а с я. А что, неправильно, скажешь? Стружку на рубли перегоняете!

П а р е н ь  в  к у р т к е. Не наше дело в расчеты влезать.

В а с я. Мы влезаем.

П а р е н ь  в  к у р т к е. Ну вот что! Я тебе прямо скажу: не суйте свой нос куда не следует. Нам эта технология удобная!

В а с я. А нам нет!

П а р е н ь  в  к у р т к е. Перед начальством выслуживаешься?

В а с я (после паузы). А ну, уходи отсюда!

П а р е н ь  в  к у р т к е. В морду дашь?

В а с я. Уходи, говорю!

П а р е н ь  в  к у р т к е. В общем, запомни наш разговор! (Уходит.)

В а с я (Алексею). Ну, что смотришь?.. Думаешь, деньги тебе подбросили? Испытывают тебя? У нас без этого дел по горло — успевай поворачиваться. Иди сюда! Видишь ведомость?

А л е к с е й. Ну?

В а с я. Не нукай! Моя фамилия… Зинкина… Вот твоя… Расписывайся, бери деньги, пойдем!

А л е к с е й. Куда?

В а с я. По магазинам потолкаемся. Надо тебе приодеться малость. Жениха из тебя сделаем!

А л е к с е й. Прическа у меня совсем не жениховская.

В а с я. Самая модная: «Назад на каторгу». (После паузы.) Обиделся?

А л е к с е й. Надоело!

В а с я. Что надоело?

А л е к с е й. «Педагогическая поэма» ваша! Ну, чего варежку раскрыл? Макаренко липовый! (Резко повернувшись, уходит.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Скверик у заводского Дома культуры. Вспыхивает и гаснет реклама кинотеатра. В мерцающем свете смутно различается неуклюжая фигура, сидящая на скамье. Когда зажигаются фонари, мы видим, что это укрытые с головой одним плащом  А н а т о л и й  и  Ш у р а.

Ш у р а (выглянув из-под плаща). Дождик прошел… Слышишь, Толя?

А н а т о л и й. Слышу. (Увлекает ее обратно.)

Ш у р а. Свет зажгли.

А н а т о л и й. Пусть!

Ш у р а (после паузы). Толька! А про тебя в газете все наврали!

А н а т о л и й. Это почему же?

Ш у р а. Написали, что ты маяк, а ты не светишься!

А н а т о л и й. Дурочка!

Ш у р а. Подожди, Толя… (Сбрасывает плащ, поправляет волосы.) Холодно как стало после дождя!

А н а т о л и й (закуривая). Осень…

Ш у р а (негромко).

Как мимолетна тень осенних ранних дней,
Как хочется сдержать их раннюю тревогу,
И этот желтый лист, упавший на дорогу,
И этот чистый день, исполненный теней…

А н а т о л и й. Это чье сочинение?

Ш у р а. Блока.

А н а т о л и й. Память у тебя дай боже! Со школы помнишь?

Ш у р а. Недавно выучила.

А н а т о л и й. К ноябрьским, что ли? Не подходит вроде.

Ш у р а. Для себя. (После паузы.) А ты и вправду не светишься.

А н а т о л и й. Что я, по-твоему, святой, чтобы светиться?

Ш у р а (не принимая шутки). В глазах иногда у людей свет бывает. Особенный какой-то. Лучатся глаза. А ты сытый, довольный, важный!

А н а т о л и й. Начинается! Ну, буду голодный ходить. Легче тебе станет?

Ш у р а. Да не про это я говорю! Не хотел ведь ты с бригадиров уходить. Если честно, не хотел?

А н а т о л и й. Ну, не хотел.

Ш у р а. Мы тебя заставили. Верно? А в газете тебя как героя расписали. «Отказался от денег, встал к станку, призывает последовать!»

А н а т о л и й. Что же мне, опровержение надо было написать?

Ш у р а. Пенки снимать не надо! Опять в президиумах сидишь, на слетах выступаешь: «Наш почин, практика, опыт!» Василий бы себе такого не позволил.

А н а т о л и й. Не все же такие железобетонные!

Ш у р а. Здорово ты в людях разбираешься. Железо в нем есть, это точно. А весь бетон у тебя остался.

А н а т о л и й. Спасибо!

Ш у р а. Пожалуйста!

А н а т о л и й (после паузы). Не понимаешь ты, Шурка… Думаешь, карьеру я делаю? А что на виду — так это для нас полезно.

Ш у р а. Что значит «полезно»?

А н а т о л и й. Ну, мало ли… Нам не по шестнадцать лет, чтобы в садиках сидеть.

Ш у р а. Неужели ты из-за этого? Врешь, Толька! Ну, тщеславный, покрасоваться любишь. Но чтоб так? Неужели ты можешь?

А н а т о л и й. Можешь, не можешь! Я человек или плакат нарисованный? Семью я хочу иметь, детей! Разрешает мне это моральный кодекс или нет?

Ш у р а. На здоровье!

А н а т о л и й. А ты?

Ш у р а. Что я?.. Не обо всем же вслух говорить можно…

А н а т о л и й. Дурак я, выходит, что сказал?

Ш у р а. Прямострунный ты.

А н а т о л и й. Это что же такое?

Ш у р а. Рояль такой есть. Звук у него неглубокий…

А н а т о л и й. Ну, знаешь! Сегодня я тебе рояль, завтра барабаном назовешь. Тебе, значит, квартира не нужна? Ты выше этого, да?