Всадник времени

Две стрелковые бригады генерала Дельсаля прикрывали отход войск вдоль берега. Генералу Дельсалю и была подчинена в этой операции гвардейская кавалерийская бригада для мобильной поддержки обороняющихся стрелков. И отважные, сокрушительные эскадроны Маннергейма в этой стремительной и мощной атаке буквально спасли стрелков от гибели.

Но и здесь барон Маннергейм оказался предусмотрительным. По его приказу, как и в прежней операции, после взятия Яновиц, полковник Головин с подвижным резервом зашёл с левого фланга противника на случай именно такой атаки, которую барон не только допускал, но и планировал на подобную особо трудную ситуацию для обороняющихся стрелков.

И гвардейские гусары Головина обеспечили кинжальный огонь с другого, левого фланга неприятеля.

После отбитых австрийцев и немцев[12], понёсших в этой атаке весьма ощутимые потери, быстрые эскадроны частей Маннергейма покинули поле боя. Но противник пока не возобновил артиллерийского обстрела. Скорее всего, потому, что уже смеркалось. А артиллерийский налёт без последующего наступления аккуратные и бережливые австрийцы и немцы, видимо, посчитали расточительством снарядов.

На обожжённый огнём, изрытый окопами, траншеями и снарядами многострадальный берег Вейкселя опустилась тёмная осенняя ночь. Начинался октябрь тысяча девятьсот четырнадцатого. Первого года Первой мировой.

Ночь густой чернильной темнотой закрыла всё. Однако война не подчинялась ночи. Хотя в темноте практически не воевали, но пламя войны не угасало. До самой реки было не более двух километров, но и тут, и там на всём этом расстоянии горели остатки каких-то строений, то ли военных деревянных сооружений, то ли бывшего жилья. Теперь это определить было невозможно. Да и не нужно...

Неприхотливый барон обедал вместе со штабными офицерами. В походной палатке, поставленной вблизи наблюдательного пункта командира бригады, на парусине, расстеленной на невысокой подставке, был разложен обед: отварное мясо, солёные огурцы и капуста, варёная картошка со сливочным маслом, испечённый солдатами хлеб. Несколько бутылок водки.

Денщик генерала, как всегда тщательно протерев, поставил на стол хрустальные рюмки и бокалы.

Выпив залпом рюмку водки, генерал с аппетитом ел мясо с солдатским чёрным хлебом. Напротив него обедал начальник штаба бригады ротмистр Иванов.

Вошёл Головин:

— Разрешите, Ваше превосходительство!

— Входите, господин полковник. Присаживайтесь, наверно, не обедали.

— Благодарю вас. — Головин подсел к походному столу. — Извините, Ваше превосходительство, я хотел согласовать размещение моей мобильной группы.

— Это на ваше усмотрение, Николай Николаевич. Решайте сами. Главное, чтобы перед рассветом вы были рядом и были готовы к быстрому броску. Завтра, как я предполагаю, у нас непременно будут новости. И, я думаю, возможно, не очень весёлые. Но... не привыкать. Так что будьте готовы, как всегда.

— Слушаюсь, Ваше превосходительство.

После позднего обеда Маннергейм долго стоял на своём наблюдательном пункте и в цейсовский бинокль осматривал ночь. Офицерам, что были рядом, это оставалось непонятным. А он упорно и очень внимательно оглядывал окрестность и всё время смотрел, казалось, в полную темноту. Но темнота была неполной. Там, где отблески пламени догорающих деревянных обломков выхватывали из тьмы куски земли, он и пытался разглядеть: есть ли хоть какое-то движение.

После того как его бригада, в соответствии с поставленной задачей, сходу взяла небольшой, но сильно укреплённый город Климонтов, генерал должен был прикрывать берег Вейкселя. Его бригаде было запрещено пока переправляться на другой берег, куда уходили прикрываемые им войска. Бригада должна уйти последней. Это было обычно и понятно. Но осторожный и предусмотрительный, он всё время помнил о том, что людей надо будет вывести из-под удара противника. Выполнив задачу, последними. Но — вывести. И он уже предчувствовал, что возникнут препятствия. И не ошибся.

Перед самым рассветом барон приказал выслать побольше разведывательных дозоров. Его опасения оправдались. Разведка доложила, что наших войск на этом берегу теперь нет, но главное — мост, по которому ушли войска на правый берег, уже догорал...

Самое важное, что барон не потерял времени. Ещё не совсем рассвело, а посланные вверх и вниз по берегу, конники уже доложили, что нашли удобное место для сооружения плотов и небольшой пароходик.

Пока начиналась и шла переправа, гвардейцы держали оборону. Конная артиллерия била прямой наводкой. Орудия переправляли. А те, что ещё оставались на обороняемом плацдарме, били до последнего момента, когда и их уже надо было затаскивать на плот.

Неприятель, правда, не сразу обнаружил переправу. И это прибавило шансов гвардейцам, они выиграли немного времени. Но враг никак не хотел упустить бригаду из-под удара. Снова и снова грохотала австрийская артиллерия. Неприятель шёл в атаку, и пулемёты гвардейцев не умолкали.