Всадник времени

Его схватил конный разъезд красных, когда он шёл ночью через степь. Переночевав на краю села в каком-то сарае с сеновалом, он теперь шагал в Самару, собираясь как-то там устроиться. Всё-таки большой город. Притом он слышал, что там, в Самаре, какое-то новое правительство, отделённое от Красной России. Вроде, как республика отдельная.

В сене он не столько спал, сколько думал. Несмотря на холодную апрельскую ночь, закутавшись в шинель, укрывшись пахучим и тёплым в своей массе сеном, он размышлял о бедах, что выпали на его долю, его семьи, Родины. Он даже не знал, что случилось с его братом, тоже офицером императорской гвардии, с его пожилым отцом-князем, сестрёнкой и матерью. Несколько месяцев назад встретил знакомого поручика перед боем в степях на юге Волги, и тот сказал ему, что заходил в Москве к его родным. Особняк на Стромынке разгромлен, никого нет... Где-то они сейчас?.. И живы ли?

Александр Сергеевич с горечью вспомнил последний, широкий и долгий бой в этих же степях, где-то южнее, примерно полгода назад, когда Красная артиллерия смешала с землёй и кровью рванувшиеся было в атаку отборные офицерские части генерала Деникина. Александр Сергеевич, князь Зеленцов, тридцатидвухлетний капитан, прежде гвардейский кавалерийский ротмистр, затем пехотинец, был тогда в этих рядах. Он не боялся смерти. Он даже частенько подумывал о ней. Ему теперь порой казалось, что смысла жизни уже нет. Нет благородной и монолитной России, которая укреплялась и создавалась годами, веками... Нет русской армии с обученными и смелыми солдатами. С талантливыми генералами — последователями Суворова, Румянцева, Кутузова. Да и дома-то нет... Зачем жить? Не лучше ли?.. Вот он — наган. Один выстрел... Но кто тогда будет всё восстанавливать, спасать родную землю? Кто будет бороться? А с кем?.. Почему красные так сильны? Почему большинство русских — за них? Почему? В чём ошибался государь-император? Они его и его семью расстреляли! Государя! Как же так?..

Зеленцов шёл и думал... Стояла ещё густая предутренняя тьма. И вдруг он услышал конский топот. Он не стал прятаться, ложиться в степную траву... Не хотелось. Вынул из кобуры наган. Потом убрал.

Когда его окружили, у него была просто какая-то апатия. Он не хотел стрелять, убивать. И сам стреляться передумал. Хотелось посмотреть, будто бы со стороны — что будет?..

— Ты кто?

Он молчал. Документов у него не было. Но он был в офицерской форме. И когда с него сорвали плащ-накидку, когда привели в расположение эскадрона, то, увидев офицерскую форму и погоны, красноармейцы схватились за винтовки.

Но солдат Василий Федотов увидел не только форму и врага — белого офицера в ней. Он старый, бывший солдат Отдельного Петербургского ударного стрелкового полка, увидел в этом человеке защитника России. На груди капитана белел орден Святого Георгия IV степени. Высшая военная награда России. И русский солдат Василий Федотов понимал что это такое.

— Меня сначала стреляйте! А уже потом офицера, получившего за Россию благородный Георгиевский орден. Офицерам их давали не легче чем нам, нижним чинам. Тоже за личное мужество перед немцем. Вот так, братцы...

Все в эскадроне знали, что Федотов в семнадцатом был председателем полкового комитета стрелкового полка в Санкт-Петербурге, который в то время немало помог революции победить. Знали, что сам товарищ Ленин пожал тогда руку солдату Федотову. И который — об этом тоже в эскадроне знали — берег в кармане завёрнутый в тряпицу свой собственный солдатский Георгиевский крест, полученный им в четырнадцатом, теперь уже таком далёком...

Солдаты сейчас уж и не соображали, как разрешить случившееся событие...

Подошёл командир эскадрона.

— Что тут стряслось?..

Слегка смущённые красноармейцы, спокойно и обречённо глядящий на него офицер. И в задиристой, гордой позе боец эскадрона Федотов. Солдат революции, знакомый лично с Лениным.

Красный командир Егор Вересаев сразу узнал пленника. Это был ротмистр Зеленцов из полка Гродненских гусар. Зеленцов, конечно, тоже узнал его. Смотрел чуть удивлённо, расширенными глазами. И теперь в его глазах исчезало безразличие, и появился интерес, любопытство, желание узнать: что же теперь будет-то? Если уж даже Вересаев, и тот среди краснопузых?..

— Отставить! Всем отдыхать. Федотов!

— Я, товарищ командир!

— Отведите задержанного ко мне в штаб.

Эскадрон располагался в небольшой деревушке вблизи берега Волги. Штаб занимал обширную пятистенную избу с резными наличниками и коньком на крыше.

В этом доме жила семья — дочь сбежавшего, зажиточного хозяина избы, с двумя мальчишками семи и восьми лет. Муж женщины ушёл куда-то, как она сказала, на заработки.

Ей помогали с продуктами, и она стряпала на малочисленное руководство штаба эскадрона. Командир, начальник штаба и его помощник.

— Садитесь, гражданин Зеленцов!

— Спасибо... Не знаю, как и называть вас теперь... Егор Иванович!

— А так и называйте — Егором Ивановичем.

— Понятно... Так что же теперь... с Россией?..

— С Россией всё будет в порядке.

— Будет ли?.. Против своих воюете, Егор Иванович...