Всадники

– Пусть назначит цену благородный Амджяд Хан, – повел рукой Уроз. – Он здесь самый знающий, мудрый и честный.

Амджяд Хан, перебиравший свои четки из лапис-лазури, не раздумывая, решил:

– У такого скакуна нет цены. Тот, кто получит его за сто тысяч афгани, – которые я готов выложить сегодня же, – сделает выгодную покупку.

– Я согласен, – кивнул головой Уроз.

– Сто тысяч… сто тысяч… сто тысяч…

Слова эти пробежали по всем рядам, все были ошеломлены, особенно самые обездоленные. Но больше всех – человек в зеленой чалме.

– Как жаль, ах, как жаль, что у меня нет таких денег, – нервно бормотал Хаджи Заман в свою короткую и редкую бороденку. Этот безумец из степей – подарок Всевышнего.

Он закричал через голову Уроза:

– Амджяд Хан, ты один здесь можешь купить эту лошадь. Один можешь пользоваться ею. Тебе надо соглашаться с теми ставками, какие потребует всадник.

– Я согласен, – был ответ Амджяд Хана.

– Я готов принять любое пари, – заявил Уроз.

Глава района приказал сопровождавшему его писарю записать ставки и имена. Заман с жадной торопливостью вытащил все содержимое своего старого портмоне. И первым объявил:

– Пятьдесят две тысячи триста афгани.

Писарь с естественным уважением вопросительно взглянул на Амджяд Хана.

– Запиши на меня, – заверил он, – все те деньги, которых не хватит до назначенной мной суммы, когда все желающие заключат пари.

Воздержавшихся не оказалось. Каждый был уверен, что выиграет. Каждый, кто больше, кто меньше, подчищал карманы. Даже глава района не преминул. Последним записался сам писарь.

Амджяд Хан взял список, положил его на колени, под свои четки из ляпис-лазури, и повернул голову к Урозу:

– Сто тысяч афгани покрыты, храбрый всадник.

– Спасибо тебе, – поблагодарил Уроз.

Вежливость его была чисто внешней и машинальной. Сто тысяч, или пятьсот тысяч, или два афгани – ему было все равно! Главное для него было, что он поставил на кон свое возвращение в Меймене, свою победу над Мокки, самого себя и весь мир, свою честь и свою душу – все отдал на волю случая и своего инстинкта. Один против всех. Королевское могущество. Фантазия богов. И даже если он проиграет, он все равно выйдет победителем. Такая игра с судьбой стоила всей жизни, всей смерти.

Хайдал подошел к Урозу. Баран его, которого он не держал, бежал за ним, как собачка.

– Ты доверился моему барану, всадник, – произнес он отрывисто. – Это большая смелость или безумие чистой воды. Я люблю и уважаю и то и другое. Спасибо.

Уроз внимательно посмотрел на чужеземца с ружьем, украшенным серебряной чеканкой. В глазах у того уже не играли насмешливые искорки. Хайдал вернулся на свое место.

– Пусть уведут коня и хорошо его охраняют, – приказал глава района. – До конца поединка он – наша общая собственность.

Затем:

– Айюб и Хайдал, начинайте бой.

Заждавшиеся зрители с нетерпением одобрили эти слова. Запись ставок была долгой. Солнце припекало все сильнее. Нервы у людей устали от напряжения, вызванного столь сильными и неожиданными эмоциями. Ко всему этому добавлялись азарт и жадность. Выигрыш был бесспорным. А значит, скорее бы положить его в карман.

Первая атака это вожделение разочаровала. Стычки не получилось. В момент, когда она должна была произойти, маленький баран, благодаря своему росту, так быстро и ловко увернулся, что Бич, хотя и был настороже, но промахнулся. Его черно-белое руно пронеслось вплотную к редкой и жесткой шерсти противника, не нанеся ему ущерба. Бич тотчас развернулся и пошел в атаку. Опущенный лоб его, словно летящий молот, был точно направлен в цель. Знатоки радостно и громко обменивались мнениями:

– То была лишь примерка!

– Он прощупывал наглеца.

– Примерялся.

– Сейчас он его уложит.

Две головы, одна великолепная, другая комичная, понеслись навстречу друг другу. Во всяком случае, все в том были уверены. Однако ожидаемого стука не послышалось. Вообще ничего не было слышно. И баран Хайдала, целый и невредимый, легонький и проворный, первым уклонился от удара. В рядах зрителей послышался шепот.

– Опять схитрил, сатана.

– Но как?

– Он подставил бок, где у него нет рога.

– Да! Это так! Я понял!

Голова Бича проскользнула, унесла его.

– Ну теперь-то он знает и накажет его.

И действительно, Бич проявлял теперь все признаки гнева и осторожности одновременно. Он не разгонялся. Против такого малого веса ему не нужна была скорость. Он делал короткие атаки, раскачивая головой, чтобы не дать противнику увернуться, а в прищуренных, налившихся кровью глазах ярость подправлялась проницательностью.

«Атакуй… атакуй, – говорил этот взгляд. – Ну на этот раз я тебя прибью».

А зрители, поскольку они были наделены даром речи, кричали то, что было в мыслях у Бича.

Только вот нападения не получилось. В двух шагах от противника баран Хайдала, хоть и разогнался вовсю, резко остановился. И принялся танцевать вокруг Бича, как собачонка. Оказывался то слева от него, то справа, то спереди, то сзади. И каждый раз наносил головой четкий, резкий удар. Для могучего Бича эти удары были не опасны. Но они его нервировали, злили, постоянно вынуждали к коротким ответам, сбивали ему дыхание.