Всадники в грозу. Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors

Вишни в цвету тихонько трепещут. Скульптурные силуэты растений и карликовых деревьев-бонсай кажутся объемной компьютерной графикой. Вода в пруду с лотосами громко булькает, когда я бросаю монетку. Время остановилось, и мне хочется, чтобы это состояние длилось вечно.

Я и Деб, мы взбираемся на традиционный горбатый японский мостик и усаживаемся наверху, болтая ножками. Голоса японских туристов на извилистой каменной тропке внизу кажутся сюрреальными. Мои уши различают звуки финальной темы из «Пер Гюнта» Грига, доносящиеся с эстрады в Парке Золотых Ворот, мимо которой мы прошли по пути от аквариума.

Почки пейота, которые мы привезли с собой из L.A., похоже, подействовали. Еще как подействовали!

— У тебя голова не кружится? — хихикаю я, пытаясь навести резкость на лицо Дебби, круглое, скуластое, с розовыми щечками в обрамлении русых кудрей. Лицо, в которое я влюблен.

— Да, кружиться немного, — признается она с улыбкой. Теплой, заразительной улыбкой. Дебби, наконец, начинает избавляться от застенчивости, приобретенной за годы жизни в Долине Сан-Фернандо.

Я поворачивая голову, как в замедленной съемке: вот та самая статуя большого Будды, где мы когда-то делали фото-сессию. Нашу самую первую профессиональную фото-сессию. Джим и Рей перелезли через забор и уселись прямо у него на руках! Мы с Робби подползли к ним вплотную, чтобы уместиться в кадре, чувствуя себя немного святотатцами. Ужас как неловко было снова и снова позировать перед камерой. Мы не могли решить, в каком виде предстать. Небрежными? Сердитыми? С надутыми губами? Надменными? Я думаю, что, в общем и целом, мы подражали Стоунз на их старых фото, на которые мы успели порядком насмотреться.

Я улыбаюсь внезапному воспоминанию. Глядя вниз, на тихо журчащий поток, я пытаюсь удержать внимание на бегущей воде, но воспоминания накатывают все ярче, по мере того, как действие пейота усиливается.

— О чем ты задумался, Джон?

Мой рот, похоже, утратил связь с моим раздвоившимся мозгом. Не могу издать ни звука. Мое сознание продолжает блуждать. Трудно поверить, уже больше десяти лет прошло с тех пор, как Doors, наконец, прорвались. Глядя на фото тех лет теперь, я не могу понять, как…

Мои мысли возвращаются к Моррисону, как мошки к огню…

* * *

…Джим, ты помнишь нашу первую фото-сессию? Никто об этом не говорил, но когда фотки пришли, казалось, что мы заранее готовились позировать в образе рок-н-ролльных бунтарей. Я, лично, обожал Битлз, но ты хотел казаться плохим парнем… Мне понравилась та часть твоей автобиографии, где ты сравниваешь свою жизнь с тетивой лука, которую натягивали двадцать два года и внезапно спустили, но фраза насчет твоего увлечения идеями бунта, беспорядка и хаоса казалась мне скандальной. Я подумал, что наши записи не станут крутить, после таких комментариев!

Тонкая кисть легонько хлопает по моей, сжимающей перила моста, покрытые изящной резьбой. Я отвечаю пожатием и глажу ее, думая о том, что ее руки похожи на руки художницы.