Все бури (СИ)

Черный, искрящийся шелк балдахина приподнялся, и в проеме показалось женское лицо. Бледное, неулыбчивое, скуластое, которое очень украшали серо-зеленые глаза и крупный вишневый рот.

— Простите. Я что-то притомилась в ожидании. А! — девушка заинтересованно оглядела Майлгуира и спохватилась: — Вот же! Это вам от отца!

Она протянула корзину, в которой заворочался крупный дымчатый щенок.

Майлгуир в ошеломлении замер, а незнакомка безо всякого стеснения продолжала:

— Тут все есть, и бутылочка с молоком, и еда на первое время. Побоялась я его на вашу псарню отдавать, он хоть и крупный, а от матери не так давно отлучен.

— Ты кто? — только и смог вымолвить Майлгуир.

— Мэренн. Я — Мэренн! — видя, что имя ничего не сказало королю, добавила сердито, откинув за спину тяжелую иссиня-черную косу: — А говорил: приезжай, если будет нужда! Говорил: я всегда приму тебя! А еще вы обещали показать мне Черный замок! Правда, — губы девушки дрогнули в преддверии улыбки, но она так и не появилась, — вы тогда называли меня Мэр. Неужели для того, кому открыты все души и подвластны все помыслы, есть разница между юношей и девушкой?

— В чем-то есть, — усмехнулся Майлгуир, придя в себя. — Хотя бы в том, что юноши не делят со мной постель. Отвернись, дитя.

— Дитя?! — оскорбилась Мэренн, но послушно скрылась за гладким шелком вместе с корзинкой, щенком и собственным негодованием.

Майлгуир, проскрежетав зубами от злости, прошлепал до ванны, обернулся подозрительно, услышал: «Я не смотрю!» — и, разозленный, плюхнулся в горячую воду, не сняв рубашку.

Коварство собственных слов в очередной раз сыграло злую шутку. Теперь ни он, ни щенок, ни эта девушка, увиденная второй раз в жизни, не смогут до утра выйти из его покоев. Майлгуир окунулся с головой, подождал, пока грудь не сожмет в нестерпимости вдоха, и только тогда вынырнул из воды. Да как его посмела обмануть какая-то девчонка? Впрочем, юный, тонкий в кости волк в одежде стражей, встреченный однажды по дороге в Укрывище, не был похож на девушку.

Сложные отношения с Ллвидом, старейшиной и главой второй по значимости крепости, не позволили владыке Благого Двора взять охрану на переговоры, чтобы не давать и намека на опасение или не вызвать тревогу. А чутье волка не подсказало Майлгуиру, кто перед ним, ни когда он вытаскивал попавшего под обвал Мэра, ни когда собирал остатками магии его раздробленную ступню. Хромой воин — что может быть печальнее? Тем более, такой молодой и упрямый!

Печальнее может быть разве что глупый король, зашевелились в голове дурные мысли. Тогда они просидели до утра, Майлгуир забавлял бледного до зелени юношу Мэра рассказами о Черном замке, где тот никогда не был, а утром доставил его до Укрывища и обо всем забыл. А сейчас память подсказывала: да, обещал и покровительство — уж больно тот переживал из-за ступни! Обещал место среди королевских волков — и самое ужасное! — обещал показать Мэру красоты Черного замка. Фомор ее раздери!..

Воспоминания о Мэре перетекли в воспоминания о сложных переговорах, о постоянном недовольстве Ллвида, о новых и старых проблемах Светлых земель…

Видимо, Майлгуир заснул, потому что разбудил его писк, шум шагов, возня у входной двери и шепот: «Да что же это такое».

— Куда собралась, Мэр… Мэренн? — не поворачивая головы, громко спросил Майлгуир.

— Домой, владыка, — отчетливо проворчала девушка, явно пытаясь открыть дверь. — Собачку вам оставила, вы уж будьте так добры, присмотрите за Вьюном.

И, несмотря на слово Майлгуира, дверь начала поддаваться! Он выскочил из ванной в чем был. В пару прыжков очутился у входа и захлопнул приоткрывшуюся створку перед самым носом незваной гостьи.

— Ты пришла в мои покои. И покинешь их тогда, когда я разрешу тебе! — прорычал он, тряхнув девушку за плечи, обтянутые темно-серым бархатом Северного рода. — Это ясно?!

— Да куда уж яснее, мой король, — вежливо ответила она. Так вежливо, что еще немного — и это можно было бы счесть оскорблением.

С мокрой рубашки натекла лужа, тонкий шелк неприятно холодил тело, босые ступни мерзли на каменном полу. Майлгуир поежился, а Мэренн вздрогнула.

— Что, испугалась?

— Да нет, просто не хотела вам мешать, — потупила она взгляд, а потом покраснела и отвернулась.

— Ты не мешаешь.

Сердце не кольнуло — значит, сказанное было правдой. Странно. Все было странно. Пока Майлгуир мешкал с решением, щенок вылез из корзинки, подбежал к двоим взрослым, тявкнул и принялся лизать воду с пола.

— Не стоит тебе пытаться выйти, Мэренн. Тебя не выпустят двери. В лучшем случае ты пробудешь тут до утра, в худшем же…

Король отошел к очагу, сердито одернул ледяную рубашку, накинул поверх нее халат и подвязал его поплотнее.

— В худшем? — переспросила Мэренн заинтересованно.

— В худшем тебя сплющит этими створками. И родится очередная байка про короля, от любви которого умерла еще одна женщина.

Щенок, видно замерзший, задрожал. Мэренн присела, взяла его на руки, произнесла, не глядя на короля:

— Про байки не знаю… Но ходят легенды о том, что от вашей любви остаются самые сладкие воспоминания.