Все, что дозволено небесами

– Опись часовен монастыря 1759 года содержит упоминание уже об одной часовне, «что на колотце»: «Крест, глава и кровля, потолок, стены и дверь и мост – все деревянное. Среди часовен колодезь обрубной деревянной, на нем крышка с крушками и петлями железными. В стенах три окошка, в них окончины слюдяные». В середине XIX столетия эта часовня была заменена на каменную, восьмигранную, похожую на многие построенные в это же время. Важные сведения о Филипповской часовне дает Главная церковная и ризничная опись Соловецкого монастыря 1866 года, составленная вскоре после постройки новой каменной часовни: «Филипповская. Во имя Филиппа каменная, построена на северо-западной стороне, расстоянием от монастыря в одной четверти версты, в память провождения и отправления с сего места святых мощей Святителя Филиппа в царствующий град Москву. Осьмиугольная с круглым фонарем (деревянным), внутри оштукатурена, на ней – крест деревянный осьмиконечный, окрашен желтою краскою. Крыша и глава покрыты железом и окрашены масляными красками, крыша – зеленою, а глава – желтою. Входные двери с западной стороны деревянныя, створчатыя, окрашены масляною краскою. Над ними снаружи икона Святителя Филиппа, длиною семь вершков в раме деревянной, за стеклом. Окон внизу четыре, в фонаре четыре, и над дверью одно полукруглое, во всех рамы деревянныя, крашеныя, со стеклами. Пол настлан белою каменною плитою…» Так, – перебил сам себя Герман, – это неважно. Что дальше? «Посреди часовни колодезь, который внутри и снаружи обшит тесом и раскрашен масляными красками, вышиною от полу 18,5 вершков, внутри длиною и шириною по 12 вершков». Последние сведения о часовне от 1899 года: «Филипповская каменная на первой версте, с тремя большими крестами при ней, построена в память перенесения мощей святого Филиппа из Соловецкой обители в Москву на том месте, на котором святые мощи приняты были на приуготовленное для них судно». Послереволюционное небрежение ко многим культовым постройкам на архипелаге коснулось и Филипповской часовни, которая постепенно обветшала. В конце 1980-х годов началось возрождение духовной жизни на Соловках, и в июле 1989 года после ремонтных работ в часовне состоялось ее освящение. Однако вскоре, в 1990 году, с открытием Соловецкого монастыря, церковные службы стали производиться непосредственно в стенах монастыря, а в маловместительной часовне прекратились. Реставрация часовни как памятника архитектуры была начата в 2002 году и в дальнейшем архитектурный облик, близкий к первоначальному, был воссоздан. – Герман закрыл страницу и посмотрел на Дину. – Пока все.

– Колодец, – повторила она, загипнотизированная этой мыслью. – Интересно, есть ли там вода. Если в лабиринт можно попасть через колодец, если кто-то таким образом туда попадал, значит, в какой-то период времени воды там не было.

– Ты не учитываешь одну существенную деталь. Здесь сказано: «Внутри длиною и шириною по двенадцать вершков». Один вершок – это, грубо говоря, четыре с половиной сантиметра. Стало быть, внутренние размеры нашего колодца пятьдесят четыре на пятьдесят четыре сантиметра. Не знаю, сумеешь ли ты протиснуться в такое отверстие, я – точно нет. И я сильно сомневаюсь, что таким образом в лабиринт попадали взрослые мужчины.

Дина смерила его оценивающим взглядом.

– Ты довольно худощавый. Хотя широкий в плечах. Гм… Действительно ерунда получается. Почему же на генплане это место отмечено как вход в лабиринт?

– Предполагаемый вход в лабиринт. И это не обязательно колодец в часовне.

– А что же?

– Я не знаю, Дина. Надо пойти посмотреть.

– Сейчас? – Герман не успел слова вымолвить, а она была уже на ногах. – Можно я возьму фотоаппарат?

– Еще возьми горн, барабан и транспарант с надписью «вперед, навстречу приключениям». – Сложив синьки по сгибам, он тоже встал на ноги. Лицо его было хмурым. – Сиди здесь. Я пойду один.

– Герман! Бессовестный!

Ему показалось, что еще мгновение – и она набросится на него с кулаками.

– Достаточно того, что мы с тобой вдвоем явились в экскурсионное бюро и устроили там шоу с поисками таинственного послания от эксцентричного друга. Думаю, об этом уже знают многие, кого мне не хотелось бы посвящать в наши дела. Если сейчас мы, опять же вдвоем, попремся через весь поселок к Филипповской часовне, уверяю тебя, это не останется незамеченным.

– А если ты попрешься туда один, это останется незамеченным?

– Я из команды реставраторов, и мое появление около памятника архитектуры, любого памятника, не есть что-то из ряда вон выходящее. Его будет труднее связать с утренним происшествием в экскурсионного бюро, чем наше с тобой совместное появление около того же памятника.

– Признайся, – проговорила она звенящим от злости голосом, – ты просто боишься, что твоей подруге доложат о том, что ты опять гуляешь со мной во время рабочего дня.

Герман скорчил гримасу.

5