Все, что дозволено небесами

Низкий голос Германа гремел под сводами. Во всяком случае ей казалось, что он гремит. Все сейчас было не таким, как обычно. Нереальным. Похожим на сон.

Ибо ты сказал: «Господь -\\\упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе -\\\охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.

Дышать становилось все легче. Лицо уже явственно обдувало прохладой. Откуда здесь свежий воздух? Об этом она не задумывалась. В свете фонаря видела перед собой движущийся силуэт Германа и просто шла за ним. Ноги больше не дрожали, перед глазами не плыло. Едва тоннель стал пошире, Герман взял Дину за руку и дальше они пошли рядом.

«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое».[2]

Мощные лучи фонарей выхватили из тьмы арочный проем с частично обрушившейся аркой. В разломах камней поблескивала слюда. За проемом угадывалось пространство одной из подземных камер, в которую им предстояло войти.

– Там сделаем привал, – сказал, улыбаясь, Герман. – Знаешь, что у меня есть, кроме воды? Шоколадка.

Дина виновато шмыгнула носом.

– Я струсила. Думаю, не в последний раз. Нам ведь еще возвращаться обратно. Той же дорогой, да?

– Обратно будет легче. Ты ведь уже знаешь, с чем столкнешься.

– Не представляю, как ты мог ходить по этим катакомбам в одиночестве.

– Я был осторожен.

Из камеры, куда они попали через арочный проем, два достаточно широких на первый взгляд тоннеля вели в разные стороны, но Герман, верный своему обещанию устроить привал, сбросил с плеч рюкзак, достал оттуда бутылку воды и плитку шоколада. Сидя на корточках, протянул все это Дине.

– Спасибо. – Она сделала глоток из бутылки. – Здесь легко дышится. На удивление легко.

– Древние умели строить.

Дина повела фонарем по сторонам. Камни, камни… серые, черные, зеленоватые и всех промежуточных цветов, всех мыслимых и немыслимых оттенков… подогнанные друг к другу практически без швов. Что за люди укладывали их? Люди, такие же твердые, такие же непроницаемые.

Отломив от плитки несколько маленьких квадратиков, она завернула остальной шоколад в фольгу и вернула Герману.

– Убери. Еще пригодится.

Бутылку с водой, сделав еще пару глотков, вернула тоже.

– Ну что, идем дальше? – спросил тот. – Готова?

– Да.

Выругавшись сквозь зубы, Леонид пнул ногой ни в чем не повинную табуретку, которая с грохотом опрокинулась на плиточный пол.

– Этого следовало ожидать, – заметила сидящая за столом Марго. – Ты же не думал, что он откажется от своих планов из-за чьих-то возражений или запретов.

– Я надеялся, что мне удастся его остановить.

– Да ну, брось. Кому и когда это удавалось?

Леонид поднял табуретку, придвинул к столу и тоже сел. Положил перед собой кисти рук с плотно переплетенными пальцами. Его лицо с неправдоподобно правильными чертами было хмурым.

– Он мне наврал. Сказал, что не нашел вход в лабиринт, а на самом деле нашел.

– Да. Он знал, что если расскажет тебе об этом, ты либо захочешь пойти с ним вместе, либо попытаешься его остановить. Так и случилось. Потому что ты догадался.

– И он догадался, что я догадался, – буркнул Леонид.

– Конечно. Он чувствует такие вещи.

– А ты? – Леонид устремил на нее выжидательный взгляд. – Ты чувствуешь, что с ним сейчас?

– Все в порядке, – помолчав, откликнулась Марго.

– Он там один или с этой блондинкой?

– Этого я сказать не могу. Мои способности не беспредельны. Но вообще… вообще вероятность высока.

– Хм.

Марго пожала плечами.

– Сам подумай. Она фотограф, любознательная и энергичная, наверняка просила, чтобы он взял ее с собой и показал это загадочное место, вокруг которого клубится столько слухов, происходит столько трагических событий. Разве мы не хотели увидеть его? Мы все.

– И он согласился, потому что благодаря ей заполучил генпланы.

– К тому же она ему нравится.

– Это очевидно.

Леонид разжал руки, побарабанил пальцами по столу.

– Ладно. Пойду пройдусь.

Он встал.

– Пройдись, – одобрительно кивнула Марго.

– Не хочешь со мной?

– Попозже. Сейчас надо начистить картошки, вдруг Нора вернется к ужину. И запустить стиральную машину.

– Нора. – Леонид обернулся от двери. – Должны ли мы сообщить ей о местонахождении Германа?