Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться

Затем хедлайнер вечера: мой короткометражный фильм. «Никто не возражает против того, что Ульрика Джонсон – эмигрантка» – это высказывание на тему культурной идентичности, гражданства и независимости в декорациях поселений мрачного будущего. Фильм закончится на шестой минуте, затем мы с Фокси проговорим о нем на сцене еще два часа: я поблагодарю актеров (по большей части членов моей семьи) и съемочную группу с таким видом, будто вместе мы побили рекорды мирового кинопроката, потом с интонациями прожженого шоумена, закатыванием глаз и панибратскими шутками, как Мартин Скорсезе на пресс-конференции, посвященной «Славным парням», примусь рассказывать о работе на съемочной площадке.

На вечере будет крафтовое пиво, сваренное моей соседкой на балконе нашей новостройки в Пендже. «Сон в Альпах» на вкус как жидкий ржаной хлеб, а на запах как инфицированная моча и стоит тринадцать фунтов за бутылку. Наслаждайтесь.

Также у нас будет корзинка для пожертвований, куда вы сможете положить ровно столько, во сколько оцениваете дружбу со мной. Продолжение «Ульрики» сейчас находится на стадии препродакшна, я планирую приступить к съемкам как можно быстрее. Но мне не хочется ради этого устраиваться на скучную работу, как у всех вас (я просто далеко не жаворонок, совсем как Керуак). Поэтому ваша щедрость послужит благому делу.

Большое-пребольшое спасибо за вашу поддержку в этой затее. Я лично отблагодарю каждого, кто придёт, – кроме тех, кого недостаточно хорошо знаю. Их я формально поприветствую, а потом скажу своим друзьям: «О господи, ума не приложу, что он здесь делает, я не видела его со школы. Наверняка влюблен в меня».

Да пребудет с вами сила искусства!

Лана ХХХ Мои постоянные сны наяву: перси и его пять миллионов

– Долли Олдертон? – лаконично спрашивает меня мужчина среднего возраста.

– Да.

– Доброе утро, я юрист Перси Каннингема. Имя Перси Каннингема вам о чем-нибудь говорит?

– Никогда о нем не слышала, – отвечаю я.

– Что ж, мисс Олдертон, сегодня ваш счастливый день. На прошлой неделе Перси умер и оставил вам все свое состояние.

– Это какая-то ошибка. Я его не знаю.

– Ну, так или иначе, в своем завещании он чётко выразился, что оставляет оба своих дома и пять миллионов фунтов именно вам.

Перси Каннингем умер на девяносто восьмом году жизни. Он вел закрытый образ жизни и не имел ни семьи, ни друзей. Последние свои дни он провел за чтением книги «Норманнское завоевание Англии» и прогулками у воды по Челси Харбор, во время которых глядел на воду.

Оказалось, что Перси впервые узнал обо мне благодаря моим журналистским работам и стал таким фанатом, что нашел буквально каждую мою статью. В своих дневниках (которые я обнаружила во время разбора вещей в доме) он писал, что во мне воплотился редчайший дар рассказчика, и ему бы ужасно хотелось поработать со мной, когда он был моложе (он написал две блестящие, но малоизвестные новеллы прямо перед тем, как создать империю письменных принадлежностей – сегодня «Ручки Каннингема» поставляются буквально в каждый первый офис в Британии и Европе). Романтической ли, платонической или отцовской любовью воспылал он ко мне – это тайна, покрытая мраком.

Единственное, с чем можно сравнить эту историю – и это не я сказала, люди так говорят, – это эпизод из «Маленьких женщин», когда старый ворчливый сосед, мистер Лоренс, оказавшийся очень добрым, дарит Бесс пианино. Да, немного похоже.

Я отдаю миллион фунтов на благотворительность, миллион своим родителям, затем покупаю квартиру брату и приглашаю всех друзей в путешествие. Открываю благотворительный Фонд Перси Каннингема, который поддерживает молодых писателей и их проекты. Продаю пятиэтажный дом Перси на набережной Чейни, а деньги откладываю. Дом во Франции я оставляю себе для творческого уединения. Для жизни я покупаю домик на Примроуз Хилл, электрогитару, собственный кинотеатр, сумочку «Шанель» и таксу.

Остальные деньги я трачу на съемки документального фильма (моего и Лорен) под названием «Кто же ты, Перси?» и посвящаю четыре года своей жизни расследованию удивительной истории человека, скрытого за шариковыми ручками; человека, которому я столь многим обязана.

(См. фантазию в магазине Daunt, чтобы получить представление о том, как документалку примут на Санденсе, на Оскаре и так далее.)

Хроника хреновых вечеринок: канун Нового года, Кобэм, 2007 г

– Ну что-то же должно произойти, – говорю я Фэйрли за просмотром тринадцатого эпизода «Друзей» в доме моих родителей в пять вечера перед Новым годом. – Нам по девятнадцать лет, мы просто не можем остаться без Новогодней на Новый год.