Все, что могли

— Наш полк отправляется к новому месту, — сказал Горошкин и сразу осекся: не то брякнул. Надежда Михайловна, кажется, решила, что майор уже уехал, растерянно глядела на него. — Все в порядке, здесь он. Не успеете оглянуться-обернуться, явится. Живете-обретаетесь где?

— Километрах в двух отсюда, вниз по реке. Спросите землянки команды снайперов.

— Нет, так не годится. Садитесь, подбросим вас и дорогу глянем.

Он помог Наде залезть в машину. Следом вскочила Соня, еще какая-то девчонка втиснулась.

Возле землянок Соня с улыбкой погрозила Горошкину:

— Глядите, не заплутайте. Не сдобровать вам.

— С разведчиками такого не случается, — отозвался младший лейтенант.

— Боевой… этот мигом обернется, — Соня поглядела вслед машине. — Девочки, аврал. Землянку прибрать, угощение сготовить. Мигом.

Надя пыталась возражать, суеверно опасаясь, как бы не навредить, не спугнуть того, во что еще верилось с трудом, что казалось ей не настоящим, пригрезившимся.

* * *

— Жми-дави на всю железку, — торопил Горошкин водителя и думал, случаются же такие совпадения: именно в этот день ему надо было поехать в госпиталь забрать Фадеева, потом захотелось показать, где полк воевал во время ликвидации окруженных немцев. Девчатам в этот момент надо было оказаться тут же. Ой, какое известие он привезет Андрею Максимовичу. Чувствовал, сердце готово было выскочить из груди.

В штабной землянке майора не оказалось — ушел к командиру полка. В просторном блиндаже полковника Горошкин увидел Стогова и Ильина за накрытым столом.

— Во, видали, как наша разведка работает? — добродушно-насмешливо кивнул на него Стогов. — Чует, где обед подают, — коротко бросил ординарцу: — Еще один прибор. — И Горошкину: — Прошу садиться, испробовать командирский хлеб-соль.

— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите обратиться к майору Ильину?

— Пожалуйста. Но если не шибко срочное дело, сначала пообедаем.

— В том-то и суть — безотлагательное. Стогов подозрительно глянул на разведчика.

— Вы сияете и не торопитесь к столу, будто уже угостились где-то.

— То, что увидел и узнал, товарищ полковник, лучше всякого угощения, — повернулся к Ильину, растопырил ладони-лопаты, будто оберегал его от какой напасти. — Только вы, Андрей Максимович, не того-этого…

Ильин что-то необычное угадал в лице, во взгляде Горошкина, загадочным показалось его предостережение. Он привстал.

— Вашу жену, Надежду Михайловну, в городе встретил. Такая история-быль.

К любому неожиданному докладу своего разведчика был готов Ильин, только не к такому. Гримаса беспомощности исказила его лицо. Он встряхнул головой, отмахиваясь от Горошкина, будто тот плел невесть что.

— Как ты сказал, Вася? Надю? Ты понимаешь, что ты мне говоришь? — сдавленно сказал он. — Ты не ошибся?

— Как перед вами стою, так перед нею стоял полчаса назад. Она в армии. Обещал Надежде Михайловне срочно доставить вас.

— Надя… не могу поверить, — Ильин растерянно взглянул на Стогова, выдохнул: — Моя жена. Невероятно.

— Помните, как-то сказали мне, мол, чудес не бывает. Оказывается, иногда случаются. Вот уж точно высказался Горошкин: история-быль, — полковник крепко обнял Ильина. — Рад за вас. Поезжайте сейчас же. На трое суток.

Недавно, только закончились бои в городе, выдался свободный час, Стогов с Ильиным ночью сидели в блиндаже, осваивались с наступившей тишиной. Война как бы отодвинулась от них. Вот тогда-то Ильин и рассказал все, что было с ним, начиная с июньского рассвета сорок первого, и что удалось узнать ему о судьбе своей семьи. Вопросы, накипевшие у него, почему мы оказались неготовыми к войне, как не стыдно тем, кто обманывал народ и армию, что воевать мы будем только на чужой территории, которые так и не улеглись в нем после разговора в московском госпитале, опять выплеснул. Что мог ответить ему Стогов? Его самого мучили те, казалось, неразрешимые вопросы.

— Уверен, придет время, история все разложит по своим местам, назовет виновных и не простит им этого, — раздумчиво сказал тогда Стогов, подводя черту под разговором и думая, что семью-то Ильина все равно не вернешь, какая бы правда ни восторжествовала.

Выехали, Ильин нетерпеливо спросил Горошкина:

— Что рассказывает Надя? Как она выглядит?

— Не успел я, Андрей Максимович, ни о вас ничего сообщить, ни ее расспросить. Сказал, что вы живы, и погнал к вам.

Верно, подумал Ильин, что зря донимать человека пустыми вопросами. Да и помнит ли старшина заставы, как тогда выглядела Надя. Спасибо, что узнал, не проехал мимо. С кем Надя детей оставила? Кто у них родился?

Бесчисленное множество раз, даже в самые критические минуты, когда, казалось, жить осталось совсем недолго, как в июньском бою на границе, или когда каратели охватывали партизан тугим кольцом, так и сейчас ему опять вспомнилась первая встреча с Надей на воронежской земле и последнее расставание перед отъездом на пограничную заставу.