Все, что мы когда-то любили

Конечно, выбирала Алка, она оставалась с ребенком, с их общей дочерью Милкой. Алка и Милка уехали в приличное Кунцево, а ему досталось Очаково. Процесс размена тянулся так долго и нудно, что он был готов на все, лишь бы скорее все это закончилось.

«Какая разница, – думал он. – Главное, что закончились распри и я буду свободен». В принципе, так оно и было. Он был свободен. Но быстро понял, что попался: ноги домой не несли. Нет, не так, не домой – квартира его вполне устраивала. Ноги не несли в это место. Надо было искать другое жилье. Но как? А только с приличной доплатой. Найти какого-нибудь маргинала, полубомжа, алкаша и предложить ему денег. Знакомые уверяли, что таких море, только надо найти.

Найти не проблема, хотя… Он не очень представлял себе эти поиски – ходить по квартирам и предлагать деньги? Вот их-то и не было, этих чертовых денег.

Зарабатывал Журавлев неровно, от случая к случаю. И алименты платил так же неровно. Алка ворчала, но все понимала. Знала, что Журавлев честный, заработает – уж точно принесет. Причем все сразу, за все пропущенные месяцы.

Так и было, если случалось хорошо заработать, – вроде и сумма на руках оказывалась приличная, но с учетом набежавших долгов – гроши: алименты, долги друзьям и знакомым, коммуналка, кое-что из одежды. Ремонт старой иномарки – это вообще сжирало огромные суммы, но очень хотелось повыпендриваться. Ну и девушки, да. Девушки требовали внимания. Не то чтобы он подбирал капризных и избалованных, нет. Такие, как правило, в его сети не попадались. Но цветы на Восьмое марта, на дни рождения, подарок на Новый год, поездка в Питер или в любимую Ригу – это было необходимо. В конце концов, отпуск, где сплошные кафе и рестораны.

Все понятно, денег всегда не хватает. Сколько раз он давал себе слово копить, откладывать, делать заначку. Но не получалось. Журавлев расстраивался, злился и с делом этим закончил. «Ну не умею, – оправдывал он себя. – Это надо уметь, это черта характера».

С дочкой он встречался два раза в месяц, по выходным. Кино, кафе-мороженое – обычный набор воскресного папаши. Но, час оттрещав, Милка скучнела, начинала поглядывать на часы, и он понимал, что ей хочется к подружкам.

– Совсем нет у меня с ней контакта, – жаловался он бывшей жене. – Совсем.

– А ты что хотел? – усмехалась Алка. – Два часа в месяц, мороженое и кинцо? Журавлев, ты наивный или дурак? Возьми ее с собой в отпуск. Ты ездишь в такие интересные места – на Байкал, на Белое море, в Прибалтику, на Кавказ. Не шлюх своих возьми, а родную дочь. Там и наладите контакт, уверяю тебя! Но тебе ж неохота с ребенком возиться. Какая от этого радость: кормить, следить за здоровьем, развлекать разговорами. Нет, лучше с бабой. Лучше и проще. И даст, и покормит. Логично.

Он обижался, но понимал – Алка права. Все именно так. Да и побаивался он брать Милку – вдруг и вправду заболеет, вдруг ей не понравится, вдруг запросится к маме?

К двенадцати годам Милка превратилась в вымогательницу и хитрюгу – клянчила тряпки и прочие девичьи штучки. Он понимал – отношение к нему потребительское. Дай – или надутые губы и слезы в глазах. Откупался, куда денешься. Так и таяла ненадежная заначка.

С Алкой, Милкиной матерью, когда-то была любовь. Точнее – страсть, притяжение молодых тел. Им казалось, что это главное – быть вместе ночью. Хилое основание для брака, но по молодости вполне. К тому же дурой она не была, наоборот, очень практичной и очень земной, знала, что да как, умела дружить, заводила нужные связи. Но через два года они уже вовсю ссорились, громко скандалили и били посуду. Правда, в то время все еще сладко мирились.

На третий год родилась Милка. Стыдно сказать, но совсем не ко времени, им обоим уже было понятно, что они себя исчерпали. Однако делать аборт Алка отказалась: «Еще чего! Я, между прочим, замужняя женщина!»

Да он и не предлагал, наивно полагая, что рождение ребенка может все изменить. Ерунда. Рождение дочки только добавило взаимных претензий и скандалов. Измученные, издерганные, почти ненавидящие друг друга, они наконец развелись.

– Ничего путного из тебя, Журавлев, не выйдет, – заявила жена, – ни муж, ни отец, ни добытчик. Лучше сейчас разбежимся. Зачем друг друга мучить? Пока я еще молода и красива, ты ж понимаешь, мне надо устраивать жизнь.

– Устраивать? – с сарказмом переспросил он.

Алка кивнула.

– А что тут такого? Именно так, с головой. А с любовью я, Журавлев, не без твоей помощи завязала, потому что наелась. До тошноты, до отрыжки.

Через два года она вышла замуж и, кажется, довольно удачно. Новый муж был добытчиком – однажды Журавлев наблюдал, как он выгружает из багажника сумки с продуктами.

– Ого, – удивлялся Журавлев, – а он у тебя хозяйственный!

Алка загадочно улыбалась.

– Как дядя Коля? – осторожно спрашивал он у дочки.

Милка пожимала плечами: