Все, что ты позволишь (СИ)

Который, слава Мерлину, отпустил его сразу же, как его же пергамент, снова сложенный журавлем, приземлился перед ним.

Под размашистыми, кривоватыми строчками, написанными Гарри, тянулся написанный аккуратным, ровным почерком ответ проклятого Хорька.

„Как бы я твою задницу не порвал, очкарик! Замучаешься потом объяснять своей крысиной подружке, кто тебя так хорошенько оприходовал. А там еще за добавкой придешь!“

И еще ниже было дописано неожиданное:

„Только чудо спасло тебя от гнева Панси, несчастный идиот! Заклятье адресата. Ты смог прикончить Лорда, но не можешь освоить простейшие бытовые заклинания?!“

Последние строчки сбили Гарри с толку, настолько они отличались от основной наглой и хамской части письма. Что-нибудь подобное мог бы сказать ему… ну… Рон, вряд ли, но Симус — вполне. Он и говорил уже что-то похожее, когда Поттер наутро потерял свои вчерашние носки, а вечером ирландец нашел благоухающую пропажу на своей подушке. Разгневанную лекцию «„Акцио“, Гарри! Это не сложнее „Экспелиармуса“!» шокированный Гарри запомнил надолго. Так же, как и не менее шокированные Рон, Невилл и Дин. Стоит ли говорить, что „акцио“ в мужской спальне стало звучать значительно чаще.

Так вот, та выволочка Симуса, так похожая на эти упреки Малфоя, была дружеской. Было понятно, что друг им недоволен, но так же было ясно, что его чехвостит именно друг. Подобный почти дружеский нагоняй от такой скотины, как Хорек, — это казалось чем-то удивительным. Слишком удивительным, чтоб Гарри мог это осознать, и он решил просто закрыть глаза на эту часть письма, полностью сосредоточившись на первой.

Первое и самое яркое, что Поттер из него понял — Хорек обозвал Джинни крысой! Да, конечно же, она не была его подружкой, но она была его другом, и за это Малфой ему сегодня ответит сполна! А что там про порванную задницу? Хорек собирается порвать ему штаны? Он, что, уже сейчас решил для себя, что собирается не только драться, но и кусаться? И, более того, угрожает Гарри, что укусит его за зад, а тому еще и понравится?

Поттер нахмурился и решительно обмакнул перо в чернила.

„Хорек, ты совсем больной? Ты думаешь меня этим напугать? О, да пожалуйста, попробуй! Я посмотрю, как это будет выглядеть!

Не сомневаюсь, что посмеюсь от души!“

Все еще несколько растерянный нелепой угрозой, Гарри отправил самолетик обратно и украдкой взглянул на Малфоя. Может, он хоть по его реакции поймет, с чего тому в голову пришло так угрожать? Как вообще можно додуматься до того, чтоб кусать за задницу другого парня! Может, Хорек где-то ударился головой?

Малфой тем временем получил послание, развернул его и, быстро пробежавшись взглядом по строчкам, удивленно вскинул брови. Затем медленно поднял глаза на Гарри, и тот замер под этим оценивающим, внимательным взглядом. Он абсолютно не понимал, чем вызвал такую реакцию блондина и почему тот ТАК на него смотрит. Поттер почти уже открыл рот, чтоб беззвучно спросить „что не так?“, как опомнился и, быстро сжав губы, отвернулся. Еще не хватало, интересоваться у надоедливого Хорька о том, что его не устраивает!

Гарри все еще сидел раздраженный на себя, Малфоя и всю эту дурацкую переписку, когда ему на стол мягко спланировал развернутый пергамент, на котором посередине листа, ниже всей их ругани, было написано всего два слова:

„Это предложение?“

Гарри понял, что еще немного, и весь этот разговор загонит его в Больничное Крыло лучше любой потасовки. А потому схватил перо и, наскоро написав: „Ты сам все это начал!“- зло скомкал пергамент и кинул его в сторону Малфоя.

Малфой надолго затих, и Гарри, с облегчением посчитав разговор закрытым, вернулся к своему зелью. Кажется, за всем этим сумасшедшим разговором он забыл добавить в него крылья пикси, и теперь, вместо нежно-голубого, оно радовало горе-зельевара насыщенным агрессивным бордовым цветом. Решив, что лучше поздно, чем никогда, Поттер схватил крылья и кинул их в варево, начав интенсивно перемешивать. Зелье пару раз булькнуло — Гарри готов был поклясться, что булькнуло оно удивленно! — и медленно, словно нехотя, сменило цвет с бордового на болотный.

Именно в тот момент, когда Гарри размышлял над тем, стоит ли добавить жабьи глаза, с которых, оказывается, надо было начинать, или все же в некоторых случаях „никогда“ предпочтительнее пресловутого „слишком поздно“, перед ним на стол снова приземлился журавль. Очень аккуратный журавль.

— Он издевается? — чуть слышно пробормотал Поттер, но все же потянул птицу за крылышки, раскрывая пергамент.

На новом листе тянулись все такие же аккуратные, но на этот раз словно бы с особенным старанием выведенные строчки.

„Знаешь, Поттер, на самом деле я уверен, что смог бы сделать так, чтобы тебе не было смешно. Возможно, я даже поторопился со своими угрозами. Кроме той, в которой обещал, что тебе понравится.

Я могу сделать все так, что тебе понравится, Поттер. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.“

Первое, о чем подумал Гарри, что Малфой перешел на психическую атаку. И, будь проклят этот чертов Хорек, но он явно одерживает победу! Потому что сам Поттер не понимал ни черта.