Все, что вы хотели знать о смерти

– Ты меня не понял, – уже спокойно объяснила Снежко, – дело в том, что Звягинцев – крупнейший застройщик в нашем городе, вел закрытый образ жизни: никаких пиар-акций, в тусовках не принимал участия. Не любил светиться на камеры, но был близок с губернатором и, по слухам, с премьер-министром. Не было никаких скандалов, с ним связанных, но ведь за что-то его убили. И ведь как убили! Прямо как в современном американском кино. Подлетел дрон, и прямо в сердце.

– Я-то здесь при чем? – удивился Павел.

– Ты ни при чем, но ты можешь дать информацию. Ты же Звягинцева хорошо знал; просто расскажи мне, что он был за человек, что любил, какие у него были предпочтения.

– Любил свою работу, дочку любил, жену…

– Жену? – радостно переспросила Инна. – А вот у меня другие сведения.

– Пока, – произнес Ипатьев, – больше я ничего не знаю, и не звони мне по этой теме.

– Погоди! – взвизгнула Инна. – Ты мне отказываешь в ничтожной информации, несмотря на нашу давнюю дружбу. Ты не хочешь помочь полиции? Ты что, не понимаешь, что и тебе в таком случае полиция не будет помогать? При малейшем нарушении закона о средствах массовой информации твою программку закроют! И уж никогда ни на одном канале тебя не будет! Теперь за тебя некому заступиться. Ты думаешь, я не знаю, что это ты, не знаю уж как, вымолил прощение у Николая Петровича, а тот уже сказал совету директоров медиахолдинга, чтобы тебя снова открыли?

– Ты это сейчас придумала?

– Я это с самого начала знала. Генерал… ну ты знаешь, о ком я, сказал мне, что Звягинцев упросил губернатора возродить программу, и теперь опять в городе черт-те что начнется, никакого уважения к полиции не будет, а все раскрыв рот станут слушать этого трепача… Так что прими к сведению, господин трепач…

Павел закончил разговор и посмотрел в окно. Приоткрыв дверь, в кабинет осторожно протиснулся админ Иванов.

– Я все подготовил. Куда направлять? И что в сопроводиловке указать?

– Отправь майору Гончарову. У Леночки есть его электронный адрес, а текст следующего содержания: я такой-то такой-то, работающий в программе «Город принял», довожу до вашего сведения известные мне факты по поводу использования изготовленного мною беспилотника, который я спроектировал для съемок телевизионных программ в жанре телевизионного репортажа, а потом продал за ненадобностью через «Авито» незнакомому мне лицу.

– Я так и написал в сопроводиловке, – сказал админ, – ну почти.

– Тогда отправляй.

– Сейчас, только подправлю немного.

Оставшись один, Павел подумал и взял в руки мобильный, но не спешил набирать номер. К открытому окну подлетел голубь и опустился на подоконник.

– Давай попозже чуток, – обратился к нему Павел, – я тебе крошек насыплю.

Но голубь не стал ждать и улетел. Ипатьев посмотрел ему вслед и набрал номер.

– Светик, это я, – произнес он в трубку, – я не знаю, что говорить, у меня нет таких слов, чтобы выразить мою скорбь… – слово «скорбь» показалось ему неискренним – …мое горе. Все так сразу, просто все так…

– Павлик, – ответила бывшая жена, – прости меня, что я не позвонила тебе. Папа, когда узнал про твою бабушку и маму, изменился в лице. На крыльцо вышел и сидел там целый час молча… Просил, чтобы ему не мешали. Сидел, пил коньяк, смотрел на озеро и тихо плакал. А утром он позвонил в гороно, или как это теперь называется, а потом перевел им миллион рублей на организацию похорон.

– Можно, я приду на его похороны? – попросил Ипатьев.

– Конечно. Только мы его на даче хоронить будем: папа заранее часовню построил, сказал, что здесь лежать хочет. Рядом с нами, а не с посторонними людьми. Солдаты, сказал, и вовсе где попало лежат, и ничего – не жалуются. Мама с ним ругалась. А теперь, как только часовню построили, и сразу такое… Теперь и мама говорит, что здесь будет наше родовое кладбище. А кого туда еще нести? Разве что маму и меня… Детей-то у меня нет… Ты же не сделал мне такого подарка.

– Дураком был, но у тебя теперь новый муж.

– Разве что, – тихо ответила Светлана.

Было слышно, как она вздохнула в трубку.

А потом попросила очень и очень тихо:

– Можно, я к тебе сегодня приеду?

– Конечно, – согласился он и почувствовал, как сдавило сердце от предчувствия возвращения знакомого и родного – того, что не должно было возвращаться, да и сейчас наверняка не вернется.

Человек живет только тогда, когда уверен, что все лучшее у него впереди, а если считает, что ничего хорошего и замечательного с ним уже не случится, значит, жизнь покатилась под гору и скоро полетит вниз стремительно, пока не упокоится в какой-нибудь встречной канаве.

Он не сделал ей такого подарка, потому что она решила сделать аборт, а он ее не отговорил. Зачем-то посоветовал: «Поступай как считаешь нужным». И Света решила, что ему все равно. Это было на второй год их совместной жизни, потом было еще шесть не самых плохих лет, но других беременностей Бог им уже не посылал, очевидно разочаровавшись в этой парочке.