Все, что вы хотели знать о смерти

– Тогда будешь играть в шахматы, – предупредил его Ипатьев.

Всеволод стал отказываться, но, когда увидел фигуры, удивился:

– Откуда такая роскошь?

Посмотрел на Светлану и удивился своей наивности:

– Мог бы не спрашивать.

– Всеволод Алексеевич, – обратилась к нему бывшая жена Ипатьева, – я все-таки не поняла, мы долго беседовали у нас дома, но я, видимо, такая тупая, что до сих пор переживаю и сомневаюсь: мою маму можно вылечить?

Психотерапевт посмотрел на потолок и сразу ответил:

– Нет, вылечить ее нельзя, потому что невозможно вернуть молодость, сделать пожилого человека снова молодым и здоровым. Вам тяжело это сознавать, да любому было бы тяжело. Но ваша мама выглядит прекрасно: ей под шестьдесят – не будем уточнять сколько, но я не дал бы ей больше сорока пяти. Да и никто не дал бы… Многие и в сорок пять так не выглядят. А потому наблюдать, как молодая по виду женщина ведет себя как старуха, находящаяся в глубокой деменции, особенно неприятно и больно. Изменить природу я не в силах. Однако можно снизить количество приступов, которые случаются с ней постоянно…

Павел расставил фигуры, смотрел на шахматное поле и слушал, как его бывшая жена и сосед разговаривают о здоровье его экс-тещи. Беседуют так, словно в квартире нет никого, кроме них: нет Павла с его интересами и вопросами. Неожиданно Мухортов подвинул стул к шахматному столику и двинул вперед пешку.

– C2 на C4! – удивился Ипатьев. – Английское начало. Ты что, меня за дурака держишь? Ты же говорил, что не умеешь играть.

– Я ответил, что играть не буду, но не сказал, что не умею, – напомнил Всеволод.

– Я отвечаю пешкой на E5, – обрадовался Павел, – ну вот, ты конем на C3? И я хожу конем… как говорит теория: дракон в левой руке… а вот мы переходим к системе трех коней. Продолжаем или сразу соглашаемся на ничью?

– Пусть остается позиция, – кивнул психотерапевт, – но я хочу сказать, что с твоим личным диагнозом я, возможно, ошибся, потому что люди с астеническим неврозом не играют в шахматы – их вообще мало что интересует. Поэтому, если ты следователь или журналист, то не сможешь работать по специальности: как ни бейся, результат будет равен нулю. Но есть профессия, которая как будто специально создана для того, чтобы ее представитель распутывал самые сложные преступления. Удивительно только одно: эта профессия на виду, но ни один писатель не сделал из такого профессионала блестящего детектива, способного разобраться в сложнейших преступлениях.

– Я поняла, – не удивилась Света, – вы говорите о своей профессии. Но уже есть книга, где главный герой психиатр, распутывающий преступление. И вообще там трилогия, а «Молчание ягнят», если вы именно этот роман имели в виду, – уже вторая книга о женщине-психиатре.

– Психотерапевте, – уточнил Сева. – Кларисса Старлинг, так зовут главную героиню в «Молчании ягнят», где появляется психически больной преступник.

– Ерунда! – рассмеялся Павел. – «Красный дракон» Томаса Харриса – тот первый роман про Ганнибала Лектора… Вернее, не про него. Ганнибал Лектор вообще-то эпизодический персонаж из второй книги трилогии. Там были персонажи, занимающиеся расследованиями, и вот они являлись профессиональными психиатрами… Мы со Светой когда-то вместе читали эту трилогию. Вот уж не думал, что есть такие люди, то есть такие дураки вроде нас, которые собираются по вечерам за шахматным столиком, наливают виски в наперстки и беседуют о литературе.

– Мы беседуем не о литературе, – поправил Ипатьева сосед, – мы говорим о том, кто мог бы стать следователем, а кто преступником, убийцей. Вот ты, Паша, можешь быть и тем, и тем. А Светочка – идеальная жертва…

– Не говори глупостей! – не выдержал Павел. – Мы просто играем в шахматы. И за тобой ход, кстати.

– О! Я уже вижу блеск в глазах, – обрадовался Всеволод, делая ход конем, – жизнь опять увлекает тебя, Паша. Ты можешь спорить со мной сколько угодно, но все равно я остаюсь при своем убеждении: только специалист по душевной организации может понять порывы и устремления определенной человеческой личности. Понятно, что причиной любого преступления является нажива, а может быть, месть или ревность… – Мухортов разошелся, и его уже невозможно было остановить. – Я, конечно, примитивные вещи скажу, но расследование любого преступления начинается с выяснения того, кому оно было выгодно. Кому, вы меня простите, Светлана, ну кому было выгодно убийство вашего отца? Кто главный выгодополучатель? Кому по завещанию достанется все или значительно больше других? Простите, если я своим вопросом коснулся семейной тайны или…

– Пока больше всех получил Павел Ипатьев, – ответила Светлана, – вот этот шахматный столик, а еще два креслица к нему, не считая шахматных фигур. Но одни эти фигуры стоят не менее двухсот тысяч долларов. Так сказал мой муж, а он в камнях разбирается. А если продавать с аукциона, то цена может увеличиться в несколько раз. А вместе со столиком…

– Артем и в камнях разбирается? – удивился Ипатьев. – То есть ты говорила раньше, но мне кажется, что у него слишком много достоинств.