Все, что вы хотели знать о смерти

Наконец они поднялись на последний этаж, остановились у двери квартиры. В щель у косяка был вставлен согнутый лист бумаги. Павел достал его и развернул. Там был номер телефона и короткая приписка: «Позвони мне. Всеволод».

– Кто это? – спросила бывшая жена.

– Сосед-психотерапевт, – ответил Ипатьев, открывая дверь, – Всеволодом зовут. Фамилию его не помню, но сегодня на работе решил проверить, насколько он известен. Искал по имени: оказалось, такой только один в городе. Сравнил его фото с оригиналом – кажется, он. Оказался весьма авторитетным специалистом.

– Если это Всеволод Мухортов, то он действительно очень хороший врач. Он к маме приезжал недавно. То есть он даже несколько раз приезжал. Еще папа был жив. Этот Всеволод сказал, что маме неправильно поставили диагноз, у нее не болезнь Пика… И он ею займется. Папа пообещал в случае успеха спонсировать его клинику…

Они зашли в квартиру, не останавливаясь, проследовали в гостиную. Павел поставил столик. Опустился на диван и спросил:

– Твой Артем в шахматы играет?

– Нет. Он сказал, что в курсе, как ходят фигуры, но не знает ни стратегии, ни комбинаций, а потому не играет. Но он долгие годы играл по интернету в монополию. Говорил мне, что даже деньги там выигрывал. Небольшие, но они ему помогали в студенческие годы. А еще он завел через эту игру нужные знакомства среди американских финансистов. Как оказалось, там в эту игру рубятся не только дети… Хотя дети как раз почти не играют в монополию, а вот служащие банков, биржевики, брокеры это дело любят… А еще у Артема великолепное знание английского. Правда, англичане принимают его за американца.

– Сколько достоинств у одного человека, – усмехнулся Павел.

– А еще он играет на «Форексе». Как-то за завтраком встречаемся и я спрашиваю, не надоело ли жертвовать сном, чтобы сидеть ночами и смотреть, как на экране котировки скачут. Но он ответил, что хоть и не спал эту ночь, зато заработал сорок шесть тысяч швейцарских франков: вовремя скинул японские иены. К тому же через день американский центробанк почти наверняка поднимет базовую ставку, и тогда можно будет хорошо поднять на новом кросс-курсе между франком и долларом.

– Погоди! – остановил бывшую жену Ипатьев. – Вы что, вообще не спите вместе в одной кровати?

– Я же тебе говорила: у нас отдельные спальни, даже на разных этажах. У него там спальня, кабинет, тренажерный зал, сауна…

– И поэтому ты ко мне зачастила, – не мог успокоиться Павел.

– Ну, во-первых, не зачастила. Во-вторых, я приехала, чтобы поддержать тебя в трудный момент жизни. Ты как-то изменился внешне…

– Что во мне изменилось? Рога, что ли, выросли?

– Нет, но ты какой-то нервный стал. Раньше всегда гладко выбритый, одетый с иголочки, а сейчас у тебя щетина, я когда тебя на экране увидела после долгого перерыва – подумала, что ты пьешь… то есть выпиваешь часто. Да и не я одна так подумала. Захотелось поехать и проверить – ведь ты мне не чужой.

– Я часто выпиваю? – удивился Павел. – Тебя это так взволновало, что ты сразу рванула ко мне с бутылкой коньяка, а потом еще приехала с бутылкой виски… Что у тебя в сумочке на сей раз?

Бывшая жена пожала плечами, как будто она не знала, каково содержимое ее сумочки, потом улыбнулась, изображая невинную скромницу, и быстро ответила:

– У меня там виски.

Ипатьев опустился на диван и выдохнул. Увидел рядом с собой листок, который вынул из дверной щели. Взял мобильный и набрал номер.

– Сева, это Ипатьев. Ты в шахматы играешь? Нет? Но все равно заходи, выпьем виски. И не пьешь? А как же ты живешь тогда? Наверное, в монополию по интернету играешь? Ладно, все равно заходи. Я буду пить виски, а ты закусывать… Это я к тому, что у меня и закусить-то нечем. Так что прихвати что-нибудь на зуб положить.

Павел закончил разговор и посмотрел на бывшую жену.

– Я слышал, что Карпенко приезжал на поминки?

Светлана не спешила отвечать, словно раздумывая, стоит ли вообще говорить об этом. И наконец призналась:

– Приезжал, но за столом со всеми не сидел. Мама вышла к нему, и они долго разговаривали.

– Насколько долго ее хватило?

– С полчаса, вероятно, они беседовали. Я время не засекала.

– То есть она вполне адекватно говорила с человеком, с которым был в ссоре ее муж.

– Они постояли у могилы, потом ходили по дорожкам и беседовали, – вспоминала Светлана, – я с балкона видела. А о чем они говорили, не знаю. Но папа с ним когда-то очень дружил: они учились вместе. Папа называл Ивана Ивановича запросто Карпом, а иногда комитетчиком, потому что Карпенко был председателем… или секретарем комитета комсомола. Мама до сих пор смеется, когда вспоминает, как Константин Михайлович ратовал на каждом собрании за перестройку и гласность.

– Она до сих пор это помнит?

Бывшая жена не ответила ему. Она прислушалась.

– Кто-то по лестнице сюда поднимается, – сказала она.

И тут же раздался звонок в дверь.

Мухортов вошел в квартиру, распространяя вокруг себя едкий древесный запах дорогого парфюма. Вероятно, он только что побрился. Всеволод принес оливки, фисташки и сыр. Предупредил сразу, что не пьет вовсе.