Все его жены

Смотрю на Реджину, потом на свои руки. Чувствую в голове какое-то онемение. Я не понимаю, что происходит, и Реджина тоже. Шумит в ушах, я слышу стук собственного сердца.

– В смысле? – наконец выдавливаю я.

– Думаю, тебе пора, – Побледнев, она встает и направляется к выходу.

Я следую за ней, не зная, что еще можно сделать. Мысли мечутся между Реджиной и Ханной.

– Четверг, тебе нужна помощь, – говорит Реджина, глядя мне в глаза. – У тебя бред. Сет говорил, что ты больна, но…

– Я не больна. – Я произношу это с таким упорством, что несколько секунд мы просто смотрим друг на друга и моргаем. – Я не больна, что бы ни рассказывал Сет.

– Уходи. – Она открывает дверь.

– Скажи только одну вещь, – прошу я. – Пожалуйста…

Ее губы сжимаются в тонкую линию, но она не отказывает.

– Родители Сета. Ты их когда-нибудь видела?

Она выглядит смущенной.

– Родители Сета мертвы, – качает головой Реджина. – Их не стало много лет назад.

– Спасибо, – выдыхаю я и ухожу.

28

Машина Ханны припаркована на обычном месте вдоль тротуара. Проходя мимо нее, я на мгновение опускаю руку на крышу, проверяя температуру. Холодная. Последние несколько часов она никуда не ездила. Значит, Ханна дома. Спешу мимо горшков к входной двери.

Веду себя настороженно, словно за мной наблюдают – в подобных районах всегда кто-нибудь наблюдает. Именно поэтому мы с Сетом выбрали анонимность квартиры вместо доступности частного дома, где соседи приносят по вечерам запеканку в блюде, которое придется вернуть, и выгуливают вечерами собак мимо твоих окон, чтобы заглянуть внутрь. Подозрительно оглядываюсь, проверяя окрестные окна.

– Четверг, ты и правда сумасшедшая, – бормочу я. Это новый уровень безумия – разговоры с самой собой в общественных местах.

С замиранием сердца подхожу ко входу в дом. Почему-то становится тяжело дышать. Нога соскальзывает с камушка, я пошатываюсь. Спокойно, спокойно. Опускаю взгляд на свои туфли, они начинают пахнуть. Если Ханна пригласит зайти, я не хочу их снимать. Просила ли она меня разуться в прошлый раз? Я не помню. Нажимаю на звонок, делаю шаг назад и жду. А если мне откроет не Ханна? Вдруг с ней действительно живет муж? Что я тогда скажу? Ногти впиваются в ладони. Я начинаю потеть, чувствую, как становлюсь липкой.

Но проходит минута, две, три. Снова звоню в дверь, заглядываю в окно. Свет не горит, но это ничего не значит, ведь сейчас день. Хоть и пасмурный день. Солнце ненадолго появляется каждые полчаса или около того, когда находит прорехи в облаках. Обхожу вокруг дома, мимо больших окон столовой и с некоторым трудом открываю калитку. Если меня кто-нибудь увидит, они точно вызовут полицию – странная незнакомка, совсем непохожая на Ханну, наматывает круги вокруг дома в зажиточном квартале.

Я ни разу не была на заднем дворе и даже не видела его, когда осматривала дом. Прекрасный маленький тайный сад Ханны. Летом здесь благоухают цветы, но сейчас ветки голые, а подпорки для роз пусты. В саду два императорских дерева, одно из них растет совсем близко к дому, возле окна.

Заглядываю внутрь, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни, и замечаю, что окно открыто, меня отделяет только экран.

– Ханна? – зову я. – Ты в порядке? Я зайду…

Прислушиваюсь и жду. Ничего, ни малейшего шороха. Рассматриваю экран – его будет несложно вытащить. Я уже делала так в детстве, однажды мама случайно заперла нас снаружи, когда мы поливали сад. Если окно открыто, она не могла уйти далеко. Возможно, решила сбегать за продуктами или на почту. Раз машина на месте, возможно, ее повез Сет. Если я правда хочу это сделать, нужно действовать быстро.

Не раздумывая, я поддеваю ключом экран, вытаскиваю его и осторожно опускаю на траву. Дрожащими руками опираюсь на подоконник и залезаю в гостиную. Жду сирены сигнализации, напрягшись всем телом, но через несколько секунд, когда ничего не происходит, делаю несколько осторожных шагов вперед. Странно, чтобы Ханна возилась с сигнализацией…

В доме пахнет, словно кто-то недавно готовил. Не нужно заглядывать на кухню, чтобы определить – Ханна что-то делала, но ей пришлось спешно уйти. Бегу к лестнице и поднимаюсь наверх, громко топая по деревянному полу. Первая дверь на втором этаже – хозяйская спальня. Распахиваю ее и осматриваю комнату на предмет… чего? Подбегаю к ближайшей тумбочке и выдвигаю ящик. Коробка бумажных салфеток, несколько книг, «Тайленол» – ничего особенного. Где-то должна быть фотография Ханны с мужем.

Осматриваю ящики комода, но в них царит идеальный порядок – аккуратные ряды идеально сложенного нижнего белья. Майки нейтральных оттенков, носки, нижнее белье. Ничего мужского. Где его ящики? Открываю шкаф, вижу яркие свитера и джинсы. Никаких костюмов, рубашек, ботинок или мужских туфель. В спальне нет ни малейшего признака мужского присутствия.