Все это правда

VII. Упражнение В: применение Теории Человеческих Связей! Посмотреть друг другу в глаза; осознать присутствие друг друга; сделать наблюдения и выразить их; ответить на открытый вопрос: «Чего ты хочешь от жизни?»

VIII. Обсуждение: эффект от упражнения А; как применять теорию в повседневной жизни; как теория может изменить общество

IX. Закрытие собрания: чтение любимых мест из «Подводного течения» – участвуют все присутствующие

Пенни

– Ну так вот. Короче, Мири уселась на тот же самый стол, на котором сидела Фатима в тот вечер, когда мы привели ее в школу. Мы с Солейл собрались сесть рядом, но она сказала, что мы должны найти себе другие столы, чтобы распределиться среди группы. Я ей говорю: «Что значит «распределиться»?» А она мне: «На случай, если у ребят будут вопросы». Какие у них могут быть вопросы? Ладно, я-то сразу поняла, что Мири затеяла. Она хочет быть центром собрания – мечтает стать второй Фатимой Роу. В общем, она села, положив ногу на ногу, совсем как Фатима, и стала говорить совсем как она, – про то, что мы должны стремиться к тому, чтобы раскрыть друг другу «драгоценную правду». (Замолкает.) Знаете, я ведь тоже верила в эту теорию. Реально верила. Мне казалось, мы сможем объединить ребят в группу единомышленников, как и обсуждали в «Ведьмином вареве». Фатима даже подсказала нам, что делать, – например, составила повестку дня. Было здорово разговаривать про человеческие связи, придумывать, кого мы могли бы привлечь. Это как приятное домашнее задание, а я ненавижу домашние задания.

– И как прошло собрание?

– (Стонет.) О-о, это было, типа, шоу «На сцене Мири». Она говорила о себе и о том, как теория помогла ей стать близкой подругой Фатимы. Ее не заботило, что в повестке дня стоит анализ книги и рассказ об основных принципах теории. Мири просто рвалась поведать всем, как она стала закадычной подружкой знаменитой писательницы. Слушать было тошно.

– А как реагировали остальные?

– Все как будто в транс впали; смотреть было противно, как они повелись.

– А как же Солейл? Что она делала в это время?

– Солейл? Да она вообще не обращала внимания на то, что несет Мири, потому что шушукалась с Джоной. Уж не знаю, как он оказался рядом с ней; предполагалось, что он должен сидеть за столом с каким-нибудь новым членом сообщества. (Думает.) Может, и не так плохо, что Мири хотела стать лидером. Просто мне казалось, что знакомство с Фатимой и теория построения более глубоких связей должны помочь нам разрушить тесные компашки и стать более близкими друзьями. А мы не применяли теорию ради общих интересов. Каждый из нас использовал ее для своих личных целей.

– Хм-м…

– Мири использовала теорию, чтобы сблизиться с Фатимой, а Солейл – чтобы сблизиться с Джоной.

– Ты права.

– А я вообще ее не использовала. Я была просто… (Замолкает.)

– Кем?

– Ну не знаю… нянькой для кота.

– Отстой. Должно быть, ты себя паршиво чувствуешь.

– Вот именно. И знаете что? Как-то вечером у кота не осталось вообще никакой еды. Я сказала об этом Фатиме, только разве она меня послушала? Нет!

– Ничего себе.

– И что мне оставалось делать? Я же не злодейка, мне не хотелось, чтобы бедный котик умер от голода. Пошла в магазин и сама купила ему еду. Специальный корм для котов с чувствительной пищеварительной системой. Он довольно дорогой, и в маленьких пакетиках его не продают. Либо здоровенный мешок, либо ничего. Мешок весил больше, чем сам кот. Я оставила чек на столе, но Фатима так и не вернула мне деньги.

– Вот так история. Я бы здорово разозлился.

– Я тоже разозлилась, да еще как! Мне просто не хватило храбрости сказать об этом вслух. Фатима купила целый дом, но не захотела вернуть мне восемьдесят баксов.

Отец Пенни кричит ей из дверей:

– Пенни! Покажи ему отрывок из книги!

(Пении поворачивается к нему.)

– Я как раз собиралась! Папа, иди внутрь! (Вздыхает.) Уф-ф. Извините.

– Никаких проблем. Так у тебя есть для меня какой-то текст?

– Да, отрывок из «Подводного течения», который Мири читала на собрании. (Вынимает из блокнота несколько сложенных листков, разворачивает их.) Папа сделал ксерокс. Он подумал, вам будет интересно.

– Конечно, очень интересно. Спасибо, это здорово. (Показывает листки в камеру.)

Слоан Кеттеринг называет палату «химиотерапевтическим люксом», как будто это что-то роскошное. Можно подумать, это ВИП-ложа для рака. В устах Слоан слово «люкс» означает: «Эй, ты в полной жопе, зато здесь есть кожаное кресло и телевизор с плоским экраном».