Все это правда

– Стрижка «под горшок» и пластинка на зубах – прошлое. Когда в средней школе вдруг начались месячные и на штанах пятно – прошлое. А если ты невменяемый говнюк – такая информация подлежит обязательному разглашению. В первую очередь, это веское основание, чтобы такого человека не допускали в одну из самых престижных школ Восточного побережья. Нам следовало бы подать иск к администрации Грэма за то, что они позволили ему приближаться к нам ближе чем на сто футов. Как его вообще пустили в нашу школу? Нужно было гнать его поганой метлой. Но в тот момент мы не могли связно думать, мы ждали совета от Фатимы. Если Николас солгал, чтобы поступить в Грэм, его нужно было выгнать пинком под…

– Он не лгал, чтобы поступить. Он ведь несовершеннолетний и имел право не раскрывать администрации Грэма такие сведения о себе.

– Бред какой-то.

– Так работает наша система. Как члены общества, мы должны верить, что молодые люди способны исправиться.

– Вы сами-то в это верите?

– В некоторых случаях – да, такое возможно.

– А в данном случае?

– У меня пока нет определенного мнения на этот счет. Но мне кажется, ты правильно поступила, никому не рассказав о том, что вам стало известно. Если бы ты разоблачила Николаса перед всем Грэмом, ни к чему хорошему это бы не привело.

– Типа комы и смерти мозга?

НЬЮ-ЙОРК СИТИ МЭГЭЗИН

ЦИКЛ СТАТЕЙ В ЧЕТЫРЕХ ЧАСТЯХ

«Круче, чем в книге»

Подлинная версия событий, на которых основан скандальный роман «Искупление Брэди Стивенсона»

ИСТОРИЯ СОЛЕЙЛ ДЖОНСТОН, ЧАСТЬ 4 (продолжение)

СОЛЕЙЛ

Фатима, ты здесь?

Прогуливаю школу. Не могу идти туда, ведь он там.

Все время плачу. Чувствую себя оплеванной. Как он мог так со мной поступить?

Почему ты не отвечаешь?

Набираю тебе…

У тебя сломан телефон?

Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, ответь мне.

Напишу тебе на и-мейл.

Пенни

– Все в порядке, Пенни. Не будем говорить о «Подводном течении». Давай лучше поговорим о том, что было дальше, ладно? (Передает ей бумажные платочки.) Что произошло после того, как ты рассказала Фатиме про Джону и вы разошлись? Расскажи об этом.

– (Шмыгает носом.) Ладно. (Сморкается.)

– Что было потом?

– (Вытирает глаза.) Я… ну, я ждала, что Фатима позвонит. Все ждала и ждала.

– Почему ты была уверена, что она позвонит?

– Мне казалось… (Шмыгает носом.) Мне казалось, она должна быть мне благодарна за то, что я раскрыла тайну Джоны, – я, которую она весь год игнорила. (Судорожно вздыхает.) Она была нам нужна. Мы не знали, следует ли рассказывать всем про Джону, или, может, стоит поговорить с ним и прямо спросить, зачем он врал нам всю дорогу. Мы хотели, чтобы Фатима помогла нам разобраться, что делать.

– Но Фатима так и не позвонила, верно?

– (Плачет.) …Да, верно.

Мири

– Я вся в растрепанных чувствах из-за Солейл. Кошмарная ситуация.

– Наверное, она была убита горем.

– Да, Солейл даже перестала ходить в школу. Бедняжка не показывалась до рождественских каникул. Прямо вся исстрадалась из-за Николаса. Она пришла только перед каникулами, чтобы сдать семестровые экзамены и закончить свой арт-проект. Я понимала, что только Фатима сможет помочь ей во всем разобраться. Поэтому мы с Пенни пошли к Солейл домой. А когда пришли…

– Что?

– Мы пошли к ней в комнату. (Делает паузу.) Солейл сидела перед большим зеркалом и садовыми ножницами отстригала себе волосы, цитируя рецепт идеального узла на макушке.

– Господи Иисусе.

– «Опустите голову и нанесите на корни волос сухой шампунь. Соберите волосы в высокий хвост. Начешите как следует. В этом весь секрет».

– Бедная девочка.

– Нам было ее не остановить. Она уже отстригла довольно много – где-то до плеч. Она ужасно злилась на Фатиму, и на себя, наверное, тоже, – за то, что доверилась ей.