Все это время

– Не знаю, подойдет ли мне роль тренера, но… в смысле, меня просили написать несколько статей об американском футболе для школьной газеты, раз уж я больше не участвую в матчах. Мне это нравилось, и, мне кажется, у меня хорошо получалось. Только сомневаюсь, что мои статьи хоть кто-то читал.

– Тебе стоит попробовать, – с жаром восклицает Марли. – Ремесло писателя или журналиста. Тогда мы оба станем рассказчиками.

Я улыбаюсь, ее энтузиазм заразителен. Пытаюсь представить свою фамилию в начале статьи, только не в школьной газете, а в настоящем, солидном издании. Я мог бы давать командам честную оценку, а не расточать пустые похвалы.

– На самом деле они не уходят, – говорит вдруг Марли, резко останавливаясь. Я оборачиваюсь и вижу, что она вновь очень серьезна. – Мы не можем с ними расстаться, как ты не можешь расстаться с футболом. Они всё еще часть нашей жизни.

«Всё еще часть нашей жизни». Вот то, чего мне так хотелось после аварии: найти способ жить, не оставляя Ким в прошлом.

Мои пальцы случайно задевают ладонь Марли, и я тут же отдергиваю руку, ощущения очень странные и в то же время знакомые.

Засовываю руки в карманы, и какое-то время мы шагаем в молчании, но оно не неловкое, не нужно мучительно придумывать, чем бы его заполнить. Вообще-то, это приятно. Мне так спокойно.

– Спасибо, Марли, – говорю я.

Дорожка делает поворот, растущие по обеим ее сторонам высокие дубы тянутся к небу.

– За что?

Пожимаю плечами, не зная, какими словами выразить свою благодарность. Спасибо за то, что с Марли легко общаться? За понимание?

– Мне было трудно говорить с людьми, с тех пор как…

Марли понимающе кивает. Разумеется, она понимает.

– Как думаешь, ты вернешься сюда завтра? – спрашивает она.

– Вообще-то, м-м-м… – Я умолкаю, мой мозг отчаянно пытается встряхнуться и сформировать связное предложение. – Я тут подумал, может, мы могли бы вечером выбраться из парка? Ужин у меня дома в пятницу? В качестве благодарности. – Широко улыбаюсь, стараясь, чтобы мое предложение звучало заманчиво. – Я буду готовить.

Марли недоверчиво косится на меня.

– Не знала, что ты умеешь готовить.

– Конечно же я умею готовить, – заявляю я, напуская на себя вид оскорбленного достоинства. – Я страстный поклонник мини-пицц.

Глава 14

– Ладно, – говорит мама, хватаясь за ручку продуктовой тележки. На ее лице отражается решимость. – Разделяй и властвуй. Ты берешь стейк без костей и индейку в отделе деликатесов, я беру овощи, и мы встречаемся возле касс в десять часов. Договорились?

Я киваю, уставившись на тележку.

– Ты взяла целую тележку ради одной упаковки картошки?

Мама прожигает меня гневным взглядом.

– Возможно, я прихвачу еще что-нибудь. Посмотрим, куда меня ветер занесет.

– «Посмотрим, куда меня ветер занесет», – повторяю я, смеясь, и качаю головой. Классический случай. – Может быть, ветер занесет меня в отдел десертов! – добавляю я, уходя.

Мне вслед несется мамин саркастический смех.

Первым делом я иду в мясной отдел и беру два стейка без костей. Мы с Марли договорились поужинать завтра в шесть часов. Я собираюсь готовить стейк по секретному фамильному рецепту мамы… Посмотрим, к чему это приведет. Во всяком случае, приятно будет пообщаться за пределами парка. По крайней мере, так я говорю себе. Предпочитаю думать, что это мое спонтанное приглашение – всего лишь попытка смены декораций.

Подхожу к прилавку с деликатесами, встаю в очередь за пожилой дамой и жду, пока она покупает четыре фунта американского чеддера.

Марли придет ко мне на ужин.

Пока жду, глотаю таблетку обезболивающего, предупреждая возвращение мигрени, мучающей меня большую часть дня. В последнее время я более-менее научился справляться с болью, но бывают дни, когда я не успеваю предупредить ее наступление.

– Сэр?

Поднимаю глаза и понимаю, что продавец за прилавком обращается ко мне. Он вытирает руки полотенцем и повторяет свой вопрос.

– Чем могу вам помочь?

– Извините, – говорю я, подходя ближе к витрине. – Полфунта индейки, и нарежьте потоньше, пожалуйста.

– Понял, – отвечает продавец, натягивая пару чистых перчаток.

Наблюдаю, как он берет кусок индейки и с сочным шлепком бросает на разделочную доску.

– Кайл? – раздается голос у меня за спиной.

Оборачиваюсь, но вижу только пустой проход между стеллажами с продуктами. Слегка поблескивают металлические банки и пластиковые бутылки с газировкой. Ой-ой-ой. Только не сейчас. Скорее бы подействовало обезболивающее. Нервничаю, поворачиваюсь обратно к продавцу. Тот протягивает руку к ломтерезке, его тень на стене повторяет его движения.

Вот только…

Тень и рука движутся рассинхронизированно. Я перевожу взгляд с тени на человека: его движения на секунду отстают от движений тени.

Продавец протягивает руку к ломтерезке уже после того, как к ней потянулась тень, но у темного силуэта длинные волосы, в отличие от человека за прилавком.

Озадаченный, я делаю шаг вперед. Рост и очертания тени вдруг кажутся мне до ужаса знакомыми. Слишком знакомыми.

Кимберли.