Все фениксы превращаются в пепел (СИ)

Привыкшие к темноте глаза разглядели вдалеке расплывчатый силуэт. Сердце болезненно сжалось, рука Эрика невольно потянулась к ремню, к которому был прикреплён нож. Если его лицо увидят — всё выживание в Академии будет просто напрасно. Юноша с непосильным трудом заставил руку перестать дрожать. Казалось, что ребёнок стал намного тяжелее. Когда Анджела только передала его, Эрик поразился его лёгкости. Словно пушинка, словно пылинка. Но предательский ужас, сковывающий тело, с каждым мгновением поглощал каждую клеточку. Это чувство обострилось, было на самом расцвете пика, ребёнок стал непосильной ношей. «Твоя жажда крови — это острие меча, — прошептал одними губами Эрик. Анджела всё время повторяла одни и те же слова в период его детства. Она верила, что они даруют сил для предстоящего сражения и заглушают страх. — Твои раны — это огонь, дающий тебе больше жара в плоти. Твоя ненависть — самая мощная магия. Твой стук сердца — это музыка, в такт которой ты нападаешь.

Мой страх — просто глупое чувство! Просто глупое чувство! Глупое чувство!»

Несколько метров отделяли сейчас Эрика от будущего убийства. Как бы ему ни была противна мысль о проливающейся крови, иного пути не находилось. Свет фонаря лился в другой туннель, расположенный рядом. Всего одно лёгкое движение рукой — и этот огонёк перекинется на лицо юноши. Раб-феникс расслабленно ходил по туннелям, даже не подозревая, что его заветная цель находится слишком близко. Эрик до боли в костяшках сжал позолоченную ручку ножа.

На мгновение мужчина остановился. Юноша вновь забыл, как дышать — слишком тряслось всё внутри. Сузившиеся зрачки нервно всматривались в дальний свет фонаря, от которого зависела его судьба. «Вдохнуть! Вдохнуть!» — тщетно кричало в мозгу, когда Эрик почувствовал нехватку воздуха в груди. Но он не смел. Если он вдохнёт — его услышат. Его отыщут.

Наступит конец всем его нечеловеческим трудам.

В Академии первым делом учили переставать чувствовать боль и выдерживать пытки. Эрик сам удивился, когда ощутил покалывания по всему телу — слишком сильно он вжался в стену, желая превратиться в серый камень. «Слиться, слиться со стеной!» — вопил он, когда раб-феникс сделал ещё один шаг вперёд. Холодный пот, будто склизкая чешуя, покрыл всё тело. «Уйди! Иди в другой туннель! Только не сюда! Прошу, не сюда! Не сюда!»

Свет фонаря, точно сильная пощёчина, ударил по лицу. В глазах вспыхнула боль, но Эрик перестал что-либо чувствовать к этому моменту. Внутренности сжались в тугой узел, сердце рухнуло вниз. «Убей его!» — кричал разум. Но оцепеневшие конечности не хотели двигаться. Пальцы сжались в ручку ножа, и что дальше? Юноша не мог даже вытащить оружие и перерезать горло, чтобы подарить мужчине чистую смерть, как его этому учили на протяжении восьми лет.

Почему-то именно сейчас Эрик вспомнил о ребёнке. За последние секунды, тянущиеся целыми вечностями, он так и не издал ни единого всхлипа. Он также трепетно дышал, повторяя на своём бледном личике все те же эмоции, что и юноша. В удивлённых серебряных глазах не виделось ничего более, кроме обычного животного страха.

Раб-феникс ошарашенно рассматривал беглецов. Его взгляд сразу остановился на свёртке, из которого отчётливо виднелась голова малыша. Светлые брови мужчины поползли вверх.

— П-пожалуйста… — выдохнул Эрик.

«Что ты творишь?! — шипел он на себя. — Убей его! Никто не узнает! Убей!»

Перед глазами расплылась картина первого убийства. Его убийства. Это произошло на втором курсе, когда ему было всего восемь лет. Учитель привёл полуживого феникса — вернее, девочку их же возраста. До сих пор юноша не мог выбросить из головы её светлые волосы, запачканные бордовым цветом крови, измученные глаза, в которых не жило ничего, кроме чувства безысходности. На её изувеченном теле не находилось ни единого живого места. А её голос… Когда они избивали её, она кричала тоненьким голоском, охрипшим от бесконечных страданий. Учитель строго следил, чтобы каждый сильно ударил её. И она умерла именно тогда, когда Эрик нанёс свой удар. Он стоял по счёту всего шестым. А потом его вырвало прямо там, в классе, что послужило началу насмешек. «Примерный ученик не выдержал возмездия!» — так говорили они.

Возмездие. Они называют это так. Убийство невинных людей, чья ошибка лишь в их неверном рождении. Если бы Эрик родился Фениксом, а не Сосудом, его бы ждала точно такая же кара. «Почему ты плачешь об этой убитой скотине? — удивилась тогда Нейт. — Она же Феникс. А все фениксы — просто скот».

— Что это? — грозно рявкнул мужчина, указав пальцем на свёрток.