Все имена птиц. Хроники неизвестных времен

– Котел. Плавильный котел. Собственно… Вот погляди – если в некоторых регионах сделать упор на животноводство… Я так понимаю, что должен начаться бурный рост численности… Ну и темпы развития соответственно… А дальше… мне кажется, прогрессия будет не алгебраической, а геометрической… ну, ты сам посмотришь…

– Ладно… Посмотрю… А здорово получается… – задумчиво сказал Ким, – золотой век.

Он очень талантливый малый, этот Ким, – программист Божьей милостью, блестящий самоучка, пессимист и нытик. Вообще-то, он электрик. Лицензионный электрик. Я его подцепил, когда он явился ко мне на дом по вызову из ЖЭКа – чинить испорченный выключатель. Мы усидели восемь бутылок пива, уже на пятой решили, что понимаем друг друга с полуслова, и сразу приступили к Общему Делу. Правда, перед этим Ким проверил, нет ли «жучка» в телефоне. В последнее время поговаривают, что повсюду понаставили этих «жучков» – в особенности на квартирах итээровцев, которых всегда числили неблагонадежными. По мне, так это паранойя – кому мы нафиг нужны?

Я подозвал официантку и заказал еще пива.

– Не было никакого золотого века, дурень ты, дурень. Быть не могло. Пища, территории… когда их хватало?

– Ну, не знаю, – упрямо сказал Ким.

Пока мы сидели, стемнело. Зажглись фонари, вода в фонтане, уступами спускающемся к площади, засветилась красными и синими огнями, на здании почтамта замерцал экран телевизора – по Первому каналу транслировалось заседание очередного пленума…

– С чего бы это так Аскольд расшумелся? – рассеянно спросил Ким.

«…Сохранить свою самобытность… – вещал тем временем экран. – Так называемая американская демократия… падение нравов… апология секса и насилия, противоестественные союзы, рост наркомании… Проникло в нашу среду… Взять, скажем, Нижний Город – уровень преступности неуклонно повышается… и не только бытовой – в том числе и преступности политической, в частности, стоит вспомнить нынешний процесс над главарем террористической группировки Романом Ляшенко».

Я вздохнул:

– Да в Нижнем Городе отродясь так было… Подол, он и есть Подол. Трущобы.

Ким ерзал на шатком стуле. У него был вид человека, который собирается о чем-то попросить – и не решается. Слишком знакомый мне вид. Валька говорит, я лопух – никому не умею отказывать… При этом забывает, что в свое время именно так она меня и окрутила. Я вздохнул и приготовился к худшему.

– Ну что еще?

– Насчет Нижнего Города… – неуверенно произнес Ким, – ты ж там вроде вырос…

– Ну вырос…

Сам-то Ким из Новосибирска – приехал в столицу с потрепанным рюкзаком за плечами и осел тут помаленьку. Прижился… Провинциалы – люди покладистые.

– Слушай, – шепотом сказал Ким, – очень надо… там один мужик есть, на Подоле… Он пенициллином приторговывает… выручил бы, а?

– Да меня прижмут тут же…

– Брось, до пяти граммов – законно.

– Не в этом дело. – Я вздохнул. – Зачем тебе пенициллин-то?

– Тетя заболела, – очень быстро ответил Ким.

– Ладно врать-то.

Ким – круглый сирота. Родители его погибли во время Новосибирского инцидента, иначе с чего бы это он в Киев подался пятнадцати лет от роду…

«И хотя китайский путь нам, демократическому, народному государству, чужд, нельзя все же забывать, что Китай – наш ближайший сосед… укрепление взаимодоверия…»

– С каких это пор мы с Китаем задружились? – удивился Ким.

– Они у нас официальное представительство открыли, – заметил я, – ты не знал?

– Да ну, я и не смотрю эти сводки, – отмахнулся Ким.

Я сказал:

– Не нравится мне все это…

«…Укреплять дело Единения. Нельзя не признать, что у нас до сих пор имеются отдельные случаи нарушения прав человека, причина которых часто кроется в неразберихе и бюрократизме, царящих внутри отдельных ведомств, и в несогласованности их работы. Мы до сих пор склонны недооценивать человеческий потенциал, тогда как люди и есть истинное наше богатство…»

– Интересно, – заметил я, – к чему это он клонит…

Но Киму явно было не до того. Он вообще мало интересовался политикой, Ким.

– Так как?

– Что – как? Ты мне мозги не пудри. Нет у тебя никакой тетки. Ты, что ли, заболел? Так подай заявку.

Ким жалобно сморщился.

– Да не я, – сказал он шепотом, перегнувшись через столик, – кот…

– Кот? – Я вытаращился на него.

В Нижнем Городе кошек полно. В Верхнем они – редкость. Мажоры не держат домашних животных – испокон веку не держат… Иметь кота – неудобно, даже слегка стыдно… понятная, позволительная, но все же слабость… все равно что для мажора – держать в сортире номер американского «Плейбоя».

– Чихает он, – печально сказал Ким, – понимаешь…

Аскольда тем временем сменил новатор-комбайнер… Уборочная шла хорошо, несмотря на сложные погодные условия… Опять корнеплоды придется у американцев покупать, подумал я…

– Ну так вызови ветеринара.

– Да вызывал я. Он, сука, говорит, антибиотик нужен. А на животных не полагается, сам знаешь… Достанете, говорит, отлично. Только учтите, я вам ничего не советовал.

– Сам и доставай.

– Он мне не продал. Послал меня. Может, решил, что я провокатор, – откуда я знаю…

– Кто – он?

– Говорю, малый один, в Нижнем Городе. Шевчук такой. Мне один человек сказал…