Все имена птиц. Хроники неизвестных времен

Мальфар придвинул к креслу не менее потертый стул и сел. Все равно он казался выше.

– А я думал, вдруг москвичи справятся. Деловые ребята. Фартовые. Этот их спец надел перья, татуировка на груди, ё-моё. Ну вот…

– Он что, плясал перед ним? – удивился Романюк.

– Плясал. И столб кровью мазал.

– Кровью? – тихо переспросил мальфар.

– Ну, все путем, на станции переливания, вы не думайте…

– Он кормил эту тварь кровью? Он что, ото… идиот?

– Это утвержденная методика, – печально сказал Вася. – Вы вообще на улицу выходили, Стефан Михайлович?

– Сейчас, ото, выходил.

– Ну?

– Ну вырос. Давит. Еще будет расти.

– Что будем делать, Стефан Михайлович?

Вася покосился на бабу Зину. Баба Зина закуталась в платок и включила электроплитку, тем самым пренебрегая нормами противопожарной безопасности.

– А ничего, – сказал мальфар. – Уезжаю я. И Лену увезу.

– А остальные?

– А что – остальные? – холодно спросил мальфар. – Это, ото, их дело. С этой землей такое вытворяли, она и не такую тварь прокормит. Ты ж сам чуешь, больное тут все, дышать трудно. Я бы на твоем месте, Вася, вещички собрал, да и в поезд. Домой, в Сибирь. Туда он не пойдет. Там своих хватает.

– Угу, – сказал Вася и посмотрел на свои руки. Руки почему-то были в жирной саже. – А только не уедет Лена с вами, Стефан Михайлович. Вы ж мальфар, серьезный человек, а сами себя обманываете. Куда она денется? У нее дочка тут, мама параличная… Это морок, Стефан Михайлович, и у вас морок. И у нее. Пройдет. Не уедет она.

– Не твое, ото, дело.

– Снимут ее, это козлу понятно. С должности снимут. Но уехать – не уедет, нет.

– Так оцепят тут все, – сказал мальфар неуверенно. – Такое начнется… оцепят и не выпустят, и нехай тут все друг другу глотки поперегрызают.

– А вам и дела нет?

– Ну как нет? Все ж люди. Только они его сами позвали. Громко позвали. Уже поколение сменилось, а эхо все длится. Ты думаешь, почему он сюда пришел? Ото. Это люди все забывают быстро, земля забывает долго. Или не забывает никогда. Земля, Вася, тоже может с ума сойти.

– Ладно, – сказал Вася. – Хрен с вами. Пойду.

Он поднялся и запнулся о собственные ноги.

– Вот черт, две ночи не спал…

– Это ты зря, – скучно сказал мальфар. Ему было неловко от собственной правоты, и он сгорбился на стуле, и как-то не верилось даже, что он только что собирался увезти женщину. – Нет на него управы. Здесь – нету.

– А и плевать, – сказал Вася.

– Ты здесь чужой, – сказал мальфар терпеливо. – И будешь чужим. Никто не возьмет тебя в родню, не примет в семью, не отдаст свою девку. По плечу будут хлопать, а сами нос воротить. Ты ж уехать хотел. Отработать и уехать.

– Ну дык, – согласился Вася.

– Людей нельзя жалеть. Ты, Вася, не прав.

– Идиотский анекдот, никогда его не любил.

– Какой анекдот? – удивился мальфар. – Я говорю, людей чего жалеть? Все, что они делают, они делают сами. Себе. Люди. И своих богов. И своих врагов. Только люди, больше нет никого.

– Есть невинные.

– Вендиго жиреет, потому что ему приносят жертвы. Виновные – потому что есть невинные. Значит, невинные виноваты.

– Это казуистика, Стефан Михайлович.

– Слишком умный, ото, выискался. Ты понимаешь, чего просишь?

– Нет, – сказал Вася.

* * *

– Не велено, – сказал солдатик.

– Вы в списках посмотрите, – настаивал Вася.

Солдат посветил фонариком ему в лицо, и Вася зажмурился.

– Никому нельзя, – сказал солдатик, – и вообще, вы это… инструкция есть.

– Ты старшему своему позвони…

– Ни фига я звонить не буду, – сказал солдат. – Валите отсюда. Есть приказ – особо настойчивых стрелять на поражение, ясно?

– А я так скажу, на пушку берешь, малый, – усомнился Вася.

– А и ладно, – вдруг сказал солдат. – Проходи, чего там!

Вася сделал было шаг вперед, и ему показалось, что лицо солдата как-то странно изменилось, хотя разглядеть как следует мешал бьющий в глаза свет фонарика. То ли рот как-то странно вытянулся вперед, то ли лоб ушел назад и съежился. Из проходной потянуло липким холодом, словно из-за железом обитой двери морга.

Мальфар потянул Васю за рукав.

– Пошли отсюда, – сказал он шепотом.

Вася отошел, охотней, чем собирался.

– Ты на его ноги посмотрел? – спросил мальфар уже за углом.

Неоновые буквы над стадионом освещали его лицо зеленым и красным. Буквы мигали и съеживались, часть трубок погасла, и надпись над воротами сейчас была «удовые рвы»… Клен напротив ворот стоял совершенно голый, разом осыпавшиеся листья кучкой лежали на чугунной решетке.

– Нет, – шепотом отозвался Вася, – а что?

– Добре, – сказал мальфар. – Это тебе повезло. Целый взвод там, Вася, целый взвод. И все, ото, теперь такие. Выманить его как-то надо оттуда, а как его выманишь?

– Выманить? – медленно переспросил Вася. – Это можно.

* * *

Розка сидела, подобрав ноги и уютно закутавшись в плед, и пыталась учить английские глаголы. Тени облаков скользили по оконному стеклу, свет настольной лампы почему-то мигнул, голос диктора за стенкой что-то рассказывал про олимпийские рекорды.

Она так и не поняла, приходить завтра на работу или нет.

А если нет, можно будет утром поспать подольше, вот здорово.