Всё хоккей

— По дурости. Она всегда хотела быть лучше всех! И добивалась это любыми путями. Она даже с парашюта прыгала! Вот так! Вообще она отчаянная была. Поэтому и купила себе машину, а может Витьке Матюхину хотела доказать, что гоняет покруче его. А ей это было противопоказано! Витьку даже потом милиция затаскала, но у него — железное алиби. Да и вообще в случае с Женькой смешно винить кого-то в смерти! Такие как она сами ищут смерть! Ведь она не просто ездила, а носилась — как угорелая! Она же и по больничным коридорам не просто ходила, а бегала! И разговаривала быстро, словно скороговоркой!.. Знаете, если бы в случае с парашютом все от нее зависело, она бы и там быстрее всех спрыгнула. Она же одержимой была! Все быстро, быстро, быстро! Вот так же быстро и умерла…

Зоя вновь вытащила носовой платок из сумочки, расшитой бисером, и вытерла слезы.

— Только права получила, а уже ночью куда-то неслась за городом, машина в дребезги, прямо с обрыва! Вот такая мгновенная смерть. Впрочем, в ее духе.

— Мгновенная смерть, возможно, это самое лучшее.

— Только не в таком возрасте. Да и вообще спорное заявление! Если бы вы знали, сколько я видела умирающих людей! Сколько тяжелобольных, разбитых, такие мучения и ужасы переживают! Через ад проходят! И никто из них не хочет мгновенной смерти. Они хотят жить… даже в аду.

К нашему столику приблизился официант. И я рассчитался.

— Странный получился вечер, — грустно улыбнулась Зоя, — такой вкусный и такой печальный. Обо всем говорили, о Маслове, о Женьке, о смерти. Как все бессмысленно. Зачем? Со мной всегда так бывает, болтаю, болтаю, и все не о том, и время мгновенно пролетает. И оказывается напрасно. Все слова трачу на других, может, поэтому другим уже для меня не хватает слов? И все получается напрасно.

Еще как не напрасно! Я и сам не ожидал, что за один вечер стоимостью в 150 баксов смогу столько узнать!

— Нет, Зоенька, не напрасно. Знакомство людей и состоит из таких вот на первый взгляд ненужных вещей. Рассказов о случайных людях, ситуациях. Как ни странно пространные разговоры помогают узнать человека лучше.

— И что вы обо мне узнали?

— Что вы очень хорошая девушка. И наверняка блестящий профессионал в своем деле. Я всегда буду гордиться знакомством с вами.

— Как-то звучит подозрительно.

Мы вышли на улицу. По-прежнему моросил дождь, слабый свет фонарей отражался в луже. Зоя раскрыла зонт и взяла меня под руку. Мы двинулись к ее остановке. На душе у меня скребли кошки. Я не знал, что дальше делать. Подав девушке столько надежд, я не мог просто так их разбить безжалостно.

— А вот о себе вы ничего не сказали, кроме того, что вы журналист, я так про вас ничего и не узнала.

— Это будет в следующий раз. Когда я вернусь из командировки.

Зоя неожиданно остановилась. И звонко расхохоталась.

— И конечно, эта командировка, будет очень длительной, не так ли? Я так и знала! У меня всегда так! Все заканчивается командировками, из которых не возвращаются.

— Зря вы так, Зоенька, — я нежно сжал ее локоть, — я ведь не соврал про свою профессию. И потом, я всегда надеюсь на возвращение.

— Не нужно ничего говорить! Я, как вас увидела, все про вас поняла! И про себя тоже! Знаете, я даже буду с вами откровенна. Когда что-то возникает между мной и мужчиной… ну только еще вначале, я про себя думаю, есть ли шанс на продолжение. И знаете, у меня всегда один ответ: да! Хотя все оказывается — нет. А вот я про вас сразу решила: нет! Поэтому не очень вы меня сейчас и обидели. Я прекрасно знала, что нет. Просто я тысячу лет не была в ресторане. Сегодня редко мужчины приглашают в ресторан. И разве я могла отказаться? И не ошиблась, все так было вкусно! И так бессмысленно.

— Но почему, все же, про меня вы решили: нет? Неужели я такой урод?

— Напротив! Вы — вылитый мой кумир! Такой известный хоккеист Виталий Белых! Вас и зовут так же! Я в него столько лет была влюблена, даже письма ему писала, правда не отсылала, они у меня до сих пор в столе хранятся. И только я вас увидела в коридоре, сердце мое замерло.

Сейчас замерло и мое сердце. Этого я меньше всего ожидал, и даже от волнения отпустил локоть Зои. Чушь какая-то! Маслов меня принял за Смирнова, Зоя приняла за Белых. Не может же быть у меня раздвоение личности. Или уже пора обращаться к блестящему психотерапевту Запольскому за подмогой?

— Ерунда, Зоенька. Я помню такого хоккеиста. Он не был лысым, толстым, хромым очкариком! — настойчиво заявил я.

— Как вы плохо разбираетесь в людях! Допустим, не был! Но у него есть все шансы им стать! Слегка пополнеть, испортить зрение, и будете вылитый вы. Но мы этого, увы, не узнаем. Говорят, он ушел в монастырь.

— И Бог с ним!

— Бог теперь точно с ним, не волнуйтесь. И я уже так не волнуюсь. Лучше, если бы он женился. Я так всегда переживала, когда у него появлялась девушка. Куда уж мне! Теперь уже не переживаю. Он для меня всегда останется недосягаемой и может, скажу вам по секрету, единственной любовью.

— В таком случае, я не понимаю, если я на него чуть похож, почему вы сказали: нет?