Всё хоккей

— Потому что, Виталий, кумиров любят издалека, иначе все бессмысленно. Вблизи они далеко не кумиры.

— Издалека семью не создашь. Вы должны расстаться с кумирами, Зоенька, и тогда вам обязательно встретится на пути отличный парень. Вы этого заслужили. И он абсолютно ни на кого не будет похож.

— Может быть. Одно я знаю, на хоккеиста Белых он точно похож не будет. К тому же я уже давно не увлекаюсь хоккеем.

Автобус подошел к остановке, Зоенька легко впрыгнула в него и послала мне воздушный поцелуй.

Если бы я мог, я бы, пожалуй, в нее влюбился. Она была настоящей девушкой. И с ней так было легко. Но влюбиться я уже не мог.

Я одиноко брел под моросящим дождем, опираясь на трость, не замечая луж и грязи. На душе было тоскливо. От Зоеньки повеяло настоящей жизнью, хотя она права, слишком много мы сегодня говорили о смерти.

Эх, Зоенька, Зоенька, если бы пару лет назад… Я даже остановился. Пару лет назад я бы даже не обратил на нее внимания. Но разве я мог требовать от себя невозможного? Я был совсем другим. И тому, кем я был когда-то, такие, как Зоенька, были не нужны. И совершенно напрасно.

Дома я появился за полночь. И, словно неверный муж, чувствовал на душе неприятный осадок, и даже подбирал правильные слова для Надежды Андреевны, словно был в чем-то не прав. Я шел по дороге, окруженной фонарями, к подъезду. И вдруг заметил справа от себя тень, следующую непрестанно за мной. Оглядываться было неудобно. Мало ли кто мог идти вслед за мной от метро. И все же у самой двери подъезда не выдержал и резко обернулся. Какой-то человек в плаще, с наброшенным на голову капюшоном, испуганно отпрянул и бросился в кусты. Я, было, ринулся за ним, выскочил на дорогу, испуганно оглядываясь по сторонам. Но безуспешно. Незнакомца и след простыл. Мне стало не по себе. Зачем понадобилось за мной следить? И откуда, от какой точки следили? Или это случайность? Впрочем, я мало верил в случайности.

Надежда Андреевна, как верная жена, не спала. Она открыла мне дверь. И я увидел, как она встревожена, и даже этого не скрывала.

— Вы знаете, как опасно сейчас на улицах. Такое неспокойное время! И путь от метро у нас не очень приятный. Сквер, где в это время ни одной души! Я бы вам не советовала…

— Не волнуйтесь, Надежда Андреевна. От метро шло много людей в нашу сторону.

Она укоризненно покачала головой.

— Вы прямо, как Юра. Не волнуйтесь и все! А как мне не волноваться! А если не дай Бог что! Вы хоть предупреждайте!

— Извините, это моя оплошность. Следующий раз я обязательно буду звонить.

— Надеюсь, следующих разов будет не много, — сухо отрезала она настолько безапелляционным тоном, что я поежился. Так, наверное, когда-то ежился и Смирнов.

На кухне, на подоконнике я заметил пустую чашку от чая. Значит, Смирнова поджидала меня у окна, вглядываясь в пустую ночь. И тут меня осенило. Я обернулся.

— Надежда Андреевна, вы случайно не видели человека в окне, ну, он еще побежал и скрылся в кустах.

— Не понимаю, — Смирнова пожала плечами. — У меня нет привычки, как у старушки, сидеть у окна.

— Жаль, жаль, — протянул я. — Просто у меня такое ощущение, что за мной следили.

— Следили? — Смирнова вздрогнула. — Да, да, я припоминаю, я только на секунду подошла к окну, на секунду, и тут же заметила человека в длинном, по-моему, черном, или темно коричневом плаще. Уж очень подозрительно он притаился в кустах, когда вы выбежали на дорогу.

— Ну а потом, потом, может вы заметили, куда он побежал? Или разглядели, как он выглядел? Фонари-то светили.

— Нет, я же открывала вам дверь. Поэтому я и была встревожена. Тут столько шатается подозрительных личностей. И не каждый из них просит лишь закурить. Но почему вы решили, что он за вами следил? Может это просто какой-то хулиган или воришка?

— Все может быть, все может быть, — я закурил сигарету.

Вообще я стал все больше и больше курить. И Надежда Андреевна уже позволяла мне это делать в кухне, как когда-то Смирнову.

— В таком случае, если что-то беспокоит, вы мне сейчас же расскажете! — потребовала она.

— Меня многое беспокоит, Надежда Андреевна. Очень многое. Но дальше беспокойства дело пока не идет. Не хватает самого важного — фактов.

За все это время я наконец-то откровенно посмотрел на Надежду Андреевну. И мне показалось, что в ее облике произошла перемена. Помолодела она, что ли, похорошела? Ах, да, подстриглась!

— Вам идет эта стрижка, — улыбнулся я, хотя внутренне напрягся. С чего бы это ей молодеть?

— Наконец-то вы обратили внимание! — Надежда Андреевна взъерошила короткие волосы. — Знаете, с Юрой и времени не было за собой следить. Все время ему посвящала.

Мне показалось, что впервые за наше знакомство имя своего мужа она упомянула с раздражением. Но я отогнал эти мысли. Наверняка показалось.

Мы сидели в кухне, под настольной лампой, и я пересказывал весь сегодняшний вечер. Стараясь не пропустить самого важного и не обозначая те эпизоды, непосредственно касающиеся Зои. Также, на всякий случай, я опускал ассоциации, эмоции и чувства. Это Надежде Андреевне знать было не обязательно.