Все, кого мы убили. Книга 2

Он правил коня к пригорку дамбы, скрывавшей от нас горизонт и явно намеревался взобраться верхом по её покатому краю, чего позволить я ему никак не мог. Я предупреждающе крикнул, чтобы был он осторожнее, ибо песок плохо укреплён, а по ту сторону сразу стоит вода, но бравый полковник никак не желал внять совету, тогда мне пришлось обскакать его и заступить дорогу, чему он оказался не менее огорчён, чем удивлён. Я с трудом убедил его отказаться от опасного предприятия, под предлогом, что лошадь может легко оступиться в воду, не рассчитав движения. Чтобы как-то скрасить его разочарование, я обещал по возвращении всецело удовлетворить его любопытству. Далеко за полдень повернули мы к биваку, где готовился обед.

Я угощал его вином, на неуклонное действие которого весьма рассчитывал в замышленном мною разговоре, и некоторое время не касался главных дел, ради которых вступил с ним в игру.

Он охотно повествовал о своём путешествии по Европе десятилетней давности, и шутки его могли рассмешить любого, кто не уловил бы многократно отрепетированный монолог, который он читал, полагаю, многим. В любом рассказе, описывающем тем паче старинное приключение, можно уловить немало неточностей и противоречий, его же история оказалась гладкой, как мутное зеркало, в котором не отражалась вся истина. Я бережно подталкивал его вопросами, но он нигде не оступился.

Норов не спеша перебирал старинные украшения, монеты и предметы утвари, которыми Прохор угодливо заставил широкий дощатый стол, часто со знанием дела давая верные предположения или высказывая неожиданные гипотезы, пока один из барельефов не задержал его интерес надолго. Существа малорослые метали копья в какое-то огромное химерическое чудовище. Я молчал, ожидая от него предположений, он иногда вопросительно взирал на меня. Четверть часа он внимательно вертел в руках алебастровый осколок, и всё так же молча, со вздохом, отложил его словно бы преодолевая сопротивление усилием своей воли. Кажется, он хотел отдалиться от смутившего его предмета, потому что поднялся из-за стола, и, прихватив вина и воды, мы переместились к очагу, устроенному прямо на земле. Раскуривши трубку, он поведал вдруг, что если бы не скорая Пасха, которую мечтает он встретить в Иерусалиме, непременно бы напросился мне в помощники, но тем сам же избавил меня от раздумий, под каким благовидным предлогом отказать ему в том желании.

– Я, знаете ли, мечтаю найти останки атлантов, а где, как не здесь, искать их! Как я завидую вашим стараниям, Алексей Петрович.

– И как бы вы отличили атланта от случайно утонувшего араба? – поинтересовался я.

Но он ничуть не смутился, напротив, воскликнул, что это легче лёгкого, в силу исполинского сложения первых. Ведь десять братьев, основавших народ тот, произошли от союза бога Посейдона и смертной женщины, и без сомнения были гигантами. В мифе этом трудно не узнать ветхозаветный сказ о смешении ангелов и земных женщин.

Это было вовсе уже не забавно, о чём я ему несколько мрачно поведал, а он со страстью, ставящей его интерес вне подозрений относительно моих трудов, принялся рассказывать всё, что было ему известно о великанах древности, при этом, как водилось за ним, твёрдо придерживался Библии, из которой его поразительная память выуживала несметное число упоминаний этих существ.