Все, кого мы убили. Книга 2

– Нет, не боялись, иначе передали бы с кем-то из встреченных европейцев. Тут все так делают. Но вам велели вручить его лично в руки. И не при всяком случае, а лишь выведав у меня нечто. Смею предположить, что в левом кармане у вас хранится другой экземпляр. Вы, конечно, не знаете, чем они отличаются, но вам поручили дать мне один из них в зависимости от обстоятельств. – Невольно левая рука его совершила движение, с которым ему удалось совладать.

– Тут вы правы, – вздохнул он после внутренней борьбы. – Но как вы…

– Это нетрудно, иначе вы избавились бы от него ещё вчера… Впрочем, вас могли ограбить бедуины… да и вообще вы имели все права не встретить меня… Прохор мой не болтлив.

– Зачем вы сожгли его? В письме вас могло ждать важное известие.

Я рассмеялся, и сделал смех натужным и долгим настолько, чтобы это не укрылось от него и доставило ему заметное неудобство.

– Не просто сжёг, но на ваших глазах! Если оно могло ждать полгода, то подождёт и моего возвращения.

Он не понимал меня вполне, конечно, но объяснялось всё просто. Если в бумагах сообщалось о награде, то плод сей мог я вкусить лишь вернувшись домой. Если же там предлагалось исполнить новое задание, то, способное задержать меня надолго, оно противоречило моим планам. Даже обещание щедрого вознаграждения оказалось бы лишь ненужным искушением, ибо предметом торга я предполагал теперь сделать куда более важную находку. Норов не знал не только того, что Прохор ещё прошлой ночью обшарил его одежду и часть багажа, но и что я уже отыскал скелеты исполинских существ. Оставалось малое – невредимыми извлечь их из земли и погрузить в ящики. Расчисткой костей как раз в эти минуты занимались трое особенно равнодушных работников. Никакие легенды не пугали их. Они чтили Коран, а там упоминаются и гиганты.

– Мне остаётся надеяться лишь на то, что вы вернётесь раньше меня, и мне не придётся лгать, – обескураженный, произнёс он. – Я пробуду в Палестине около полугода.

– Кого вы опасаетесь, Авраам Сергеевич?

– Как же это понимать? – вопросил он, вздрогнув. Чутьё не подвело меня. Минута, чтобы ошеломить его, оказалось удачной.

– Кого вы боитесь? Речь не об одном лишь письме. Вы ведь предприняли столь тяжкое и опасное путешествие по Нилу, чтобы скрыть истинную цель своего визита в Египет. Извольте, я опишу вам то, в чём убеждён. Вы отпросились в путешествие и получили средства взамен нескольких дел, что поручены вам. Цель ваша, как христианина – Святая Земля. Но некое лицо, облечённое властью явной или тайной, просило вас сперва посетить Египет, чтобы найти, полагаю, некую книгу, а вернее, рукопись. Не беспокойтесь, я не стану пытать, нашли ли вы просимое и что в нём, – я сделал предупредительное движение рукой, и тень её огонь костра отбросил до края света. – Но утверждаю, что вы путешествовали в Нубию для того, чтобы другой некто, кого опасаетесь вы или ваш наниматель, не догадался об истинных целях вашего путешествия. Что же до моей персоны, то и тут вы имели поручение более тонкого порядка, нежели обязанности почтальона.

Он сделал несколько глотков воды, прежде чем ответить:

– Вы справедливо рассуждаете во всём, кроме моего путешествия в Нубию. Хотя, я не понимаю, как вы узнали… Что ж, мой наниматель не позаботился взять с меня слова, что я буду хранить молчание, это разумелось само собой. Однако с вас я обязан такое слово взять.

Я обещал ему до самой своей смерти не разглашать услышанного и не давать повода никому усомниться в честном исполнении Норовым своего долга, каким бы он ни был.

– Я имею основания полагать, что приказ имел вид просьбы, и получили вы его письмом.

Я думал, что ему потребуется собраться с мыслями, чтобы начать говорить, но, как видно, сам с собой он не раз вступал в спор, или, может, готовил устный отчёт кому-то.

– Это так и произошло. В Триесте, при посредничестве нашего консула Кассини, я получил пакет не только для вас, но прежде всего для себя…

– От князя Голицына? – не утерпел я.

– Нет. Александр Николаевич всего лишь настоятельно советовал мне путешествовать через Триест и представил меня заранее консулу.

– Всего лишь… – нахмурился я так, чтобы показать своё недовольство. – Прошу вас, Авраам Сергеевич, расскажите во всех подробностях о ваших там встречах.

– Странности начались сразу же, – немного натянуто проговорил он. – Не знаю, с умыслом или случайно, но меня поселили в той самой комнате той самой гостиницы «Альберго Гранде», где Арканджели убил гениального библиотекаря и антиквария Винкельмана… Сконфуженный, я…

– Сконфуженный, не от осознания ли того, что оба, преступник и жертва, причастны той же порочной страсти, что и князь? – По выражению лица моего собеседника я понял, что навряд ли угодил в точку, но тем разрядил напряжение. – Прошу простить. Я хотел сказать, что в наше время нет профессии опаснее библиотекарской.

Он нахмурился, но заставил себя продолжить: