Все, кроме правды

Мез и Кейт все еще были влюбленными, смеялись над каждой шуткой друг друга, никогда не подкалывали один другого на людях. Через пару недель после нашего с Беном разрыва мы ходили в китайский ресторан. Пока выбирали между тостом с креветками и уткой по-пекински, Мез наклонился и чмокнул Кейт в плечо. Я просто застыла, таращась на влажный след на коже. Мне было неловко быть свидетельницей такого порыва. В то же время я бесстыдно хотела того, что было у них. И это, в частности, влекло меня к Джеку.

– Ого! – восхитилась я. – Не видела грибов с момента посадки.

Они действительно выглядели очень впечатляюще. Мез выращивал их в гараже, который постоянно расширял.

Освещение было тусклым. Грибы росли в шесть рядов, друг на друге, как многоярусные кровати. Белые шляпки торчали из земли выпученными глазами, ножки – они потемнее – почти не были видны в полумраке. Они росли на использованной кофейной гуще – «утилизация с улучшением», называл это Мез. Потом их продавали как подарки «вырасти сам».

– Мои детки. Жаль, что их обязательно надо все время поливать, чертовски тяжелая работа. Кейт мне говорила, что ты умеешь обращаться со шприцами?

– Я? Да, конечно.

Он мне подал шприц, который я подарила сестре пару лет назад – чтобы добавлять в пирог лимонный сок. Без иглы, но так совсем настоящий. Трубка с черными делениями, синий наконечник.

Я наполнила его водой из-под крана, потом подняла вверх, слегка постучала и нажала на поршень, выгоняя пузырек воздуха.

– Надо же. Прямо как в «На игле», – сказал Мез.

– Нужно вытеснить воздух, – буркнула я. Потом подошла к грибнице и ввела воду в четырех местах вокруг гриба. – Если так делать, то вода в почву лучше проникнет.

Мез смотрел на меня так, как когда-то люди на мои медицинские навыки: я зашивала дыру на пальто идеальным прерывистым швом, потому что накануне точно так накладывала швы на чью-то поврежденную руку. Спрашивала у Кейт, распространяется ли боль в плече и сопровождается ли тошнотой. Осматривала у кого-нибудь на вечеринке родинку, определяя, нет ли неправильности краев. Не пользуясь справочником, называла для мамы точные дозы лекарства.

– Ты прям хипстер, – сказала я, протягивая руку и ощупывая особенно длинный гриб, шляпка которого торчала в проходе. Он был шелковистый и теплый, в помещении пахло грунтом и сыростью.

– Я знаю, – улыбнулся Мез. – Планирую потом начать варить крафтовое пиво.

– И поставить улей в саду?

– Возможно, – он включил красную лампу. – А ты вообще как, в порядке? Решила просто поразвлечься с поливкой?

Он взял металлический бак и пустил в него струйкой воду. Она зажурчала тихо и приятно, будто ручеек.

– Я… – начав говорить, я остановилась и посмотрела на Меза. Он выключил воду, обернулся ко мне. – С Джеком так…

Дальше я не продолжила. Скажи еще слово – и все это станет реальным. Я не могла. Но и не надо было.

– Понимаю, – кивнул Мез, – это видно.

– Я его не знаю. А его ребенок… ведь он уже есть.

– Я рад, что ты про это заговорила. Ты ему доверяешь?

Я поморщилась. Ну, зачем так сразу?

– Не знаю, – ответила я. – А что?

– Я спросил только потому, что у меня доверия к нему нет.

– А… – протянула я, ничего другого не могла сказать.

Слезы, страх и печаль толклись у меня в горле, прорастая и увеличиваясь, как окружающие нас грибы, множились, заполняли пространство. Одри считала, что я неуравновешенная – даже сумасшедшая. Воображаю себе всякое. Но Мез поддерживал мои сомнения. Кто же из них прав? Я думала об этом в полумраке гаража. Одри более разумна, не так легко увлекается.

– И почему же? – спросила я.

Мез ничего не ответил, но едва слышно вздохнул. Подошел ближе и положил холодную руку мне на плечо.

– Почему? – повторила я вопрос.

Не могла удержаться из-за выражения жалости на его лице и этих слов. Тревога сидела где-то у меня внутри, рядом с Уолли. На меня, грохоча, надвигались перемены, и все события этой осени, казалось, произошли в один миг. Роман, беременность. Будто моя жизнь стала немым черно-белым фильмом, который проматывают с удвоенной скоростью.

– Я бы не стал говорить, если бы ты сама не сказала. Но я видел, как он на кого-то орал.

– Да? Когда?

– На той неделе. На мосту Миллениум, он сидел в «Старбаксе» неподалеку. Вылетел оттуда разъяренный.

– А на кого он орал?

– На какого-то мужика.

– Отчего ты его не окликнул?

– Он был далеко от меня. Я его видел через два окна. И на ходу не слишком хорошо его рассмотрел. Но это было очень странно.

– Какого числа это было? Я его спрошу.

– Вот даты не помню, – засмеялся он и сменил тон, за что я ему была благодарна. – На прошлой неделе где-то. Он же сам должен знать? Как часто Джек на кого-нибудь орет?

Дверь гаража приоткрылась, и в свете из коридора мелькнули светлые волосы Кейт.

– У вас все нормально? – спросил она, приоткрывая дверь шире. – Вы уже целый век тут торчите.

– Просвещаю ее насчет Джека, – ответил Мез, отворачиваясь и заливая воду в очередной желоб.

– А! Обо всем произошедшем? – спросила Кейт, показав большим пальцем себе за плечо. На пальце блеснуло кованое серебряное кольцо.

Дверь тихо закрылась, и мы снова оказались в темноте.