Все меняется

Разложив вещи, она зашла осмотреть соседнюю, Лорину комнату, где на кровати пристроился большой плюшевый тигр.

Пора сойти вниз. Она в последний раз попыталась представить себе, каково это – быть Рейчел, но безуспешно.

В маленькой столовой было не то чтобы тепло, но заметно теплее, чем во всем доме. Если не считать камина, только старинная напольная лампа с пергаментным абажуром, обесцветившимся от времени и дыма, давала мутноватый свет.

Хью что-то говорил, когда она вошла в комнату, но при виде ее умолк. Прямая как палка Рейчел сидела у камина. Джемайма сразу подошла поцеловать ее.

– Как приятно видеть тебя.

– Хорошо, что вы приехали. – Ее лицо казалось ледяным. – К сожалению, я тут что-то напортила с огнем, но Хью все исправил.

– От меня есть и другая польза. Мы с Рейчел пьем виски, а ты, наверное, лучше бы выпила джину, – да, дорогая? Присядь рядом с Рейчел, погрейся.

Она села. Лицо ее золовки выглядело осунувшимся, с темными тенями под глазами, почти того же оттенка, что и толстый темно-синий свитер на ней. Волосы она подстригла очень коротко, эта стрижка могла бы сделать ее моложе, но не сделала.

– Я как раз пытаюсь объяснить Рейчел, что происходит в компании. Боюсь, это непросто осознать разом.

Джемайма заговорила:

– А по-моему, в том, что происходит или скоро произойдет, нет ничего особо сложного. Гораздо важнее то, что будет для всех нас потом, – она повернулась к Рейчел и продолжала: – Компания «Казалет» задолжала банку огромные деньги, и поскольку вернуть долг она не в состоянии, банк обратился к внешнему управляющему и намерен объявить о банкротстве. Это значит, что компании конец. Кому бы она ни досталась, есть вероятность, что некоторые из сотрудников компании останутся на прежних местах, в том числе и твои братья, но это лишь вероятность, и в любом случае мы узнаем об этом далеко не сразу. – Ее спокойный и практичный тон сразу многое прояснил.

– Значит ли это, что теперь вся семья – банкроты?

– Нет, кажется. На редкость предусмотрительный семейный юрист посоветовал записать дома на имена жен, – и тут она остановилась, не зная, успел ли Хью уже сообщить Рейчел про Хоум-Плейс. Они переглянулись. Он подал ей стакан и устроился на третьем стуле.

– Хью, дорогой, ты не подашь мне сигареты? Они на столе возле «ложа пыток».

Эта узенькая жесткая кушетка была единственной уступкой комфорту, сделанной Дюши; она настоятельно советовала Рейчел выбирать для отдыха именно ее. «Ложем пыток» ее прозвала Сид. Хью собрал со столика ее курительное снаряжение: пачку «Проплывающих облаков», пепельницу и серебряную зажигалку.

– Спасибо, дорогой. Ну что ж, по крайней мере, про дома известие хорошее. Я знаю, что этот дом все вы любите так же, как и я…

Джемайма перебила:

– Мы думали, может, ты захочешь пожить в доме, который тебе оставила Сид.

– О нет! Этого я не вынесу! Нет, я его продам. Я ездила в Лондон посмотреть его и почти сразу поняла: это не для меня. Она сказала, чтобы я продала его, если захочу. Нет. Я бы с гораздо большей охотой осталась здесь. Это мой дом. – Она глотнула виски, и в этот момент Айлин заглянула в дверь с известием, что мисс Лора готова слушать сказку на сон грядущий.

– Боже, а я с ней даже не поздоровалась!

– Завтра, – ответила Джемайма, встала и вышла.

Перед уходом она бросила на Хью ободряющий взгляд. Теперь его очередь.

– Рейчел, – начал он, – все не так просто. Как и нам, тебе принадлежит много акций компании.

– О да! Вообще-то гораздо больше, чем мне требуется, потому что Дюши завещала мне все свои. Благодаря этому я купила для слуг телевизор, от которого они просто в восторге, и договорилась об оплате с одним замечательным специалистом из Лондона, чтобы он помог миссис Тонбридж с шишками на ступнях…

– А какие-нибудь сбережения у тебя остались, дорогая?

– Полагаю, остались. Да, конечно, – кажется, несколько тысяч фунтов.

– Видишь ли, дело в том, что как только нас объявят банкротами, наши акции обесценятся. Денежные поступления прекратятся. У тебя не останется никакого дохода.

Он видел, что эти известия потрясли ее.

За время паузы она отпила еще виски.

– Ну что ж, – наконец сказала она, – это означает просто, что придется учиться экономить. Дюши дала мне много ценных уроков экономии, особенно во время войны. Средств от продажи дома на Эбби-роуд мне хватит наверняка. Обо мне не беспокойся: у тебя и без меня есть о ком заботиться.

Особенно сломленной она выглядит, когда пытается улыбаться, подумал он.

– Дорогая моя, боюсь, это еще не все плохие вести. Вынужден сообщить тебе, что этот дом уже не будет нашим. Бриг купил его после Первой мировой на имя компании. Правом собственности на этот дом пользуется компания «Казалет», а не мы. И даже если предположить, что банк согласится продать его нам, мы просто не сможем собрать столько денег, чтобы выкупить его. Понимаю, тебе это тяжелее, чем кому-либо из нас, и я обещаю что-нибудь придумать для тебя…

Тут его прервал ее негромкий страдальческий вскрик, и она сразу зажала себе рот ладонью и умолкла.

– Я не знала. Понятия не имела.