Все мои ничтожные печали

В смысле что надо бороться и никогда не сдаваться?

Что-то вроде того.

Нет, сказала я. Вовсе нет. Но если уж обязательно нужно извлечь мораль, то здесь мораль такова: не стоит рисковать жизнью ради чистой стены гаража.

Эльфи тяжко вздохнула и протянула мне руки, как отец, встречающий блудного сына, мол, нам ни к чему лишние разговоры, а прошлое пусть остается в прошлом. У меня зазвонил телефон. Это был Клаудио, импресарио Эльфи. Они работают вместе с тех пор, как Эльфи исполнилось семнадцать и она уехала учиться в Осло. Он «поймал» ее после концерта в Риме, когда она пряталась во дворе за зданием консерватории, курила, плакала и дрожала, как часто бывало после выступлений. Клаудио подошел к ней, протянул руку и сказал, что для него большая честь наконец с ней познакомиться. Он многое о ней слышал и хотел бы ее «представлять». Эльфи уточнила: В смысле притворяться мной? Клаудио терпеливо ей разъяснил, в чем заключается работа музыкального импресарио, и спросил, можно ли ему связаться с родителями Эльфи. Спросил, как она себя чувствует. Спросил, не хочет ли она есть. Предложил вызвать ей такси. Эльфи сидела прямо на асфальте. В армейской куртке поверх нарядного концертного платья. Она сбросила туфли, как только вышла на улицу. Она затушила сигарету о землю и начала потихонечку успокаиваться, слушая этого рассудительного, добродушного и галантного итальянца, который рассказывал ей, что ее ждет блестящее будущее. Мне нравилась эта история. И ты сразу решила, что он станет твоим импресарио? – спросила я как-то раз. Нет, сказала она, он сам настоял, что сперва ему нужно слетать в Манитобу и получить разрешение моих родителей. Все по высшему классу. Я думаю, он был первым настоящим итальянцем, оказавшимся в нашей дремучей провинции. Потом он рассказывал, что какая-то женщина из соседнего квартала, вероятно, миссис Гусен, пришла к нашим родителям, только чтобы на него поглазеть. Она сказала ему, что никогда не выезжала из города. Сказала, ей просто не верится, что она стоит в одной комнате с настоящим итальянином! Один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества. Эльфи мало что знает о личной жизни Клаудио кроме того, что он ежемесячно навещает больного отца в Мальфи и любит заплывы на длинные дистанции. Переплывает заливы, морские каналы и лиманы. Часто ходит с распухшим лицом – от ожогов медуз. Он уже миллион раз выручал Эльфи так или иначе.

Я вышла в коридор. Клаудио извинился, что звонит мне, но ни Эльфи, ни Ник не отвечают на его звонки и электронные письма, а ему надо срочно обговорить с Эльфи детали гастролей и подписать договор, который еще не подписан.

Ты знаешь, где ее найти? – спросил он.

Не знаю, сказала я. А ты разве сейчас не в Европе?

Да, я в Париже. Йоланди, послушай. Она не отвечает, потому что у нее началась четырехдневная медитация? Или они с Ником ушли на байдарках?

Да, наверное…

Медитация?

Да.

Йоланди, прошу тебя. Скажи, что с ней все хорошо. Я знаю, что с приближением гастролей у нее начинается беспокойство. У нее все в порядке? Она держит себя в руках? Ты знаешь, что со мной можно говорить прямо.

Думаю, все хорошо. Но я правда не знаю.

Ты не знаешь? А кто тогда знает? Ник уж наверняка должен знать. Йоланди, мы почти год готовили эти гастроли. До начала – всего три недели. Она должна быть готова.

Да, Ник, наверное, знает, сказала я. Ко мне подошла медсестра и сказала, что у них в отделении запрещены мобильные телефоны. Я сделала знак, что сейчас уберу телефон. Извините, простите. Была не права.

Ты в Торонто? – спросил Клаудио. Эльфи говорила, что ты переехала.

Да. Из-за балетной школы дочери.

Прекрасно! Тебе там нравится?

В общем, да.

А как Уилл? Ты говорила, он сейчас учится… Напомни, где?

В Нью-Йорке.

Чудесно! – воскликнул Клаудио. Передавай им привет.

Обязательно передам. Спасибо, Клаудио. Извини, но мне надо заканчивать разговор.

Да, конечно. В Торонто Эльфи должна выступать восьмого числа, сказал Клаудио. Может быть, у нее будет время пообедать.

Отлично! – сказала я. Вот тогда-то мы с ней и увидимся. Медсестра, сидевшая на посту, сердито сверкала на меня глазами, и я повернулась к ней спиной. Слушай, Клаудио, я попробую выяснить, где сейчас Эльфи, и попрошу, чтобы она тебе перезвонила. Мама наверняка знает. Я спрошу у нее.

Да, Йоланди, спроси. Мне очень нужно с ней поговорить. Извини, что я тебя побеспокоил.

Ничего страшного. Не извиняйся.

Ты же знаешь, как было раньше. Я переживаю из-за Эльфридиной nervosa…

Да, Клаудио. Ты настоящий друг. Спасибо.

Не за что, сказал он. Да! И пусть она не забудет, что генеральная репетиция пройдет за два дня до открытия гастролей…

Медсестра уже шла в мою сторону. Хорошо, Клаудио, сказала я. Где ты сейчас? Я забыла.

В Париже.

В Париже, эхом повторила я и на мгновение унеслась в мечтах о любви.

Я убрала телефон в карман и вернулась в палату к Эльфи.

Звонок от поклонника? – спросила она.

Что-то типа того… Слушай, а ты не скучаешь по выступлениям?