Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки

– Я звоню от имени двоюродного брата… двоюродного брата…

– Двоюродного брата, – подхватила я. – Понимаю. Чем могу вам помочь?

Она попыталась рассказать о каком-то человеке из Техаса и наконец спросила, может ли мне позвонить ее сестра.

– Речь о ее сыне.

– Конечно, – ответила я.

– Она не находит себе места, – сказала женщина.

– Пусть позвонит мне, – произнесла я. – Я подумаю, как ей помочь.

Повесив трубку, я легла на спину и закрыла глаза.

Через пять минут снова раздался звонок.

– Мой сын Люк сейчас в больнице Джона Питера Смита в Форт-Уэрте, – сказала женщина. – У него СПИД и опухоль мозга. Ему тридцать семь лет. Его не могут или не хотят прооперировать, и он почти полностью парализован. Он может есть… – женщина немного помолчала, – только с ложки. И совсем не может говорить.

– Мне очень жаль.

– Мы живем в Хот-Спрингсе, и я бы очень хотела забрать его домой, чтобы ухаживать за ним.

– Это прекрасно, – сказала я. – Вы не представляете, как редко встречаются такие люди!

– Но мы не знаем, как это сделать, – продолжила женщина. – Врачи говорят, что его надо везти на самолете, потому что, эм, поездка на скором поезде может закончиться для него смертельно.

– Да, существует санитарная авиация.

– Я знаю, – сказала женщина. – У нас есть деньги, но нам говорят, что услуги санитарной авиации стоят очень дорого. Все вокруг только и делают, что пытаются представить эту затею безумной и невыполнимой, а я просто хочу забрать сына домой.

Мне в голову пришла мысль о влиятельных людях, которые умеют без труда решать подобные вопросы.

– Могу я узнать, в каком из хот-спрингских банков вы храните деньги?

Женщина произнесла название банка. Его председателем был один из пожилых горожан, которые время от времени оказывали мне помощь.

– Я узнаю, сможет ли он нам что-нибудь посоветовать, – сказала я. – Он добрый человек.

Я обещала женщине перезвонить ей при любом исходе. Я надела свой лучший костюм – летящую бежевую юбку А-силуэта со светлой блузкой, отвезла Эллисон в школу и направилась прямиком в банк. Председатель приходил на работу довольно рано. Его светлые волосы полностью побелели; ему было не меньше шестидесяти пяти, но он даже не думал о пенсии.

– Что ж, – сказала я председателю, – ко мне обратилась одна семья, которая уже довольно давно пользуется услугами вашего банка, и вот что произошло…

Я рассказала председателю все, что мне было известно, упомянув, что родные очень хотят забрать Люка из Форт-Уэрта.

Председатель размышлял всего пару секунд.

– Транспорт будет ждать их в аэропорту, – сказал он.

– Но, послушайте, больному нужен медицинский самолет, а не просто вертолет.

– Я понял, – ответил председатель. – В аэропорту подготовят медицинский борт.

– Не знаю, как вас отблагодарить! – сказала я.

Председатель молча поднял телефонную трубку. В его словах звучала такая спокойная уверенность, что мне даже не обязательно было присутствовать при его звонке в аэропорт. Любопытно, каково это – обладать таким влиянием? Пользоваться повсюду такими бесценными привилегиями? Я думала о том, что бы сделала, окажись я на месте председателя.

Я набрала матери Люка прямо из банка:

– Нам дали зеленый свет.

Я прикинула, что путь до Форт-Уэрта займет примерно полтора часа, и решила, что могу полететь туда на медицинском самолете, встретиться с родными Люка и помочь им. А потом успею вернуться ко времени, когда пора будет забирать Эллисон из школы.

Пока я была в воздухе, мать Люка позаботилась о том, чтобы в их дом в Хот-Спрингсе привезли больничную койку и все необходимые препараты. Их гостиной было суждено превратиться в больничную палату. Я вновь поразилась, какие чудеса могут творить деньги.

Когда медицинский борт приземлился у больницы Джона Питера Смита в Форт-Уэрте, родные Люка уже нас ждали. Я сразу же вышла из самолета, оказавшись под пропеллерами, раздувающими мои волосы и юбку. Позднее мать Люка скажет, что тогда я была похожа на ангела, который прилетел, чтобы забрать ее сына домой. Тут же был и его отец – грузный, но кроткий мужчина. И с ними Люк: тощий, ростом в шесть футов пять дюймов[47]. Он почти не мог двигаться и совсем не мог разговаривать. Люк лежал на носилках и, кажется, весил не больше девяноста фунтов[48]. Увидев его глаза, я сразу поняла, что он прекрасно осознает, что происходит вокруг. С Люком прощался еще один мужчина. Светловолосый двадцативосьмилетний Тодд двигался так плавно и изящно, словно исполнял роль в кино. Выглядел он при этом очень напуганным. Я дала ему свой номер и сказала, что он может звонить в любое время.

Родители Люка были глубоко убежденными пятидесятниками. Они ходили в церковь, по которой, поговаривают, старички-прихожане три дня бродили с мертвым проповедником на руках, надеясь, что он воскреснет. Можно было бы подумать, что родители Люка не вписывались в рамки пятидесятнической церкви, но это было не так. Они просто не знали, какими словами говорить об ориентации сына, поэтому предпочитали вовсе не поднимать этот вопрос.