Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки

– Если я даю деньги стриптизершам, – пошутил он, – то почему бы не давать их твоим друзьям?

Я закатила глаза, но тоже посмеялась. Обняв Митча за шею, я заметила стоявшего за его спиной Билли. Даже без макияжа и парика – у него, оказывается, были короткие угольно-черные волосы – он был прекрасен. Теперь я обратила внимание на его точеные скулы и выдающийся подбородок. Он выглядел очень молодо: ему, наверное, было не больше двадцати.

Когда Билли проходил мимо, я помахала ему рукой и сказала:

– Отличное шоу!

Он остановился.

– Правда? – Его голос оказался ниже, чем я думала, и в нем совсем не было слышно деревенского акцента. Но говорил Билли немного робко, и вот этого я никак не ожидала.

– Конечно, – ответила я. Хотя на самом деле мне хотелось сказать намного больше. – У вас было чудесное платье.

Билли искренне рассмеялся.

– А мне нравится ваш наряд, – сказал он.

– Откуда вы родом? – спросила я. По его голосу никак не могла этого угадать.

– Из Дарданелла.

– Из Дарданелла? – Не в силах скрыть удивление, я почти прокричала название города.

Билли улыбнулся и, загадочно посмотрев на меня, стал обнимать подошедших поклонников. Дарданелл располагается на севере штата, в часе езды по проложенному в соснах хайвею 7, прямо на берегу реки Арканзас. Казалось, город застыл у воды в ожидании барж XIX века, которые привезут джин, хлопок и свежие новости. Это был один из тех городков, в которых у всех машин из выхлопной трубы выходит синий дым – такая там царит нищета. В Арканзасе Великая депрессия так и не закончилась, но, думаю, когда она наступила, Дарданелл уже был не самым процветающим городом.

Между мной и Билли было явное притяжение, но долгое время мы восхищались друг другом на расстоянии. Я с прической, достойной члена Junior League, и он – кинозвезда из Дарданелла. Поначалу мы виделись нечасто, хотя раза два в неделю я оставляла Эллисон с Бонни на пару часов и шла в «Наш дом» к открытию. Я сидела за барной стойкой рядом с Полом, пила содовую и болтала с Билли обо всем на свете. Я не отвлекала его, если он готовился к шоу. Мы с ним, словно кошки, принюхивались друг к другу, а в баре я была на его территории.

В Хот-Спрингсе можно было многое понять о человеке, если знать, с кем он общается. В «Нашем доме» этот принцип не срабатывал. Почти все завсегдатаи бара покинули родные места, чтобы начать новую жизнь в Хот-Спрингсе. Даже Пол, который переехал в Хот-Спрингс, будучи в десятом классе, предыдущие пятнадцать лет, кажется, провел в другом мире. Если бы у парней были хоть какие-то связи в мире натуралов Хот-Спрингса, они не могли бы так запросто посещать гей-бар. А еще приходилось считаться с репутацией семьи. Но мужчины и женщины «Нашего дома» оставили все это в прошлом.

Будучи незамужней женщиной, я начала постепенно входить в их круг. Я была знакома с геями благодаря своей работе, связанной со СПИДом, но с ними я обсуждала лишь Т-лимфоциты и симптомы болезни. Здесь же все было иначе. Посетители бара, в зависимости от настроения и отношения к дрэг-квин, могли говорить о себе то в мужском, то в женском роде. Они с таким жаром обсуждали конкурсы красоты и нечестное судейство, что иногда мне казалось, что вот-вот дело дойдет до драки. Они ставили под сомнение победу мисс Лены Лондон и мисс Кэндис Кинкейд и обсуждали, кто бы мог стать Мисс Гей Арканзаса в прошлом году, если бы баллы были посчитаны верно.

– Ох уж этот Литл-Рок, – говорил кто-нибудь, и остальные качали головами.

Одним из завсегдатаев бара был Маршалл – он переодевался в мисс Браун Шугар. Общаться с ним было сплошное удовольствие. Особенно когда Маршалл надо мной подтрунивал.

– А что это мы тут уши развесили? – неразборчиво говорил он мне пренебрежительным тоном. Для меня в его речи было необъяснимое обаяние, но, чтобы понимать отдельные слова, приходилось прислушиваться. По словам Пола, Маршалл говорил нечленораздельно и ходил с тростью из-за аневризмы сосудов головного мозга.

Консуэла сказала, что я могу называть ее Конни. Она призналась, что я ей нравлюсь, потому что похожа на куклу Барби. Время от времени в «Нашем доме» появлялся владелец бара Тваймен. Он приходил узнать, как обстоят дела с выручкой. Это был пожилой седовласый мужчина в рубашке с коротким рукавом, которая обтягивала огромный живот. Даже с шортами Тваймен носил классические белые туфли и высокие белые носки с зеленой полосой по краю. Пол предупредил меня, что Тваймен – человек старой закалки и злой как черт, что он женат, что у него есть дети и что он разговаривает с окружающими так, словно до сих пор служит в армии.

Мать-настоятельницу звали Ларри, и он постоянно менял отношение ко всем вокруг. Ларри работал поваром в боулинге, и посетители его просто обожали: обладая фотографической памятью, он навечно запоминал их заказы. Разгоряченная Мать-настоятельница приходила в бар каждый день сразу после работы. Огромный Ларри с бешеной скоростью влетал в бар.